Слышу глас из глубины глаголющий: «Безгрешный среди больных ходить может, и не коснется его болезнь». Ибо в безгрешности полнота силы и здоровья. Безгрешный не умирает; если же и умрет он от чужих грехов, оживет. Причина болезни и смерти одна — грех. Как не властна над праведным болезнь, так же смерть над ним не властна. Чада человеческие, смерть не что иное, как болезнь. Да восстанет властвующий над грехом и да будет властвовать над болезнью. И будет исцелять больных и воскрешать мертвых. Се, безгрешность означает обилие жизни, а греховность — скудость ее. Если станете бросать угли на траву зеленую, и угли погаснут, и не загорится трава, траву же, лишенную соков жизненных, выжгут угли раскаленные. Бессильнее углей перед травой зеленой — болезнь перед праведным.
Праведник имеет полноту жизни и отдает ее, грешник мало соков жизненных имеет и похищает их. В ком обилие жизни, тому еще дается, — так море полнится водами впадающими. В ком мало жизни, отнимается и то малое. И чем больше похищает, тем меньше иметь будет.
Воистину, жизнь есть дар; дарением умножается она, а похищающий умаляться будет, пока не исчезнет.
По травам горным слух бежит: грехи и болезни бессильны разъесть и поглотить жизнь, они лишь вытесняют и занимают место ее.
По озеру изумрудному слух струится: обилие жизни сильнее обилия греха, и полнота жизни гонит грех и занимает его место.
По всей земле от края до края идет и идет слух: жизнь и болезнь как сущее и несуществующее, и царство одного не знает о царстве другого.
По всей звездной вселенной летит и летит слух: прикосновение к Богу очищает от греха, прикосновение к Богу исцеляет болезни, прикосновение к Богу избавляет от смерти.
Пророки и мудрецы о том вопиют, о чем Ангелы шепчут: «Тот, кто коснется жизни, жить будет; тот, кто коснется греха, умрет. Того, кто знает жизнь, того и жизнь знает; того, кто знает смерть, того и она знает. Очи жизни не видят смерти, и очи смерти закрыты на жизнь».
Посмотри, как присутствие Сошедшего с небес живит тех, кто исповедует жизнь, и мертвит исповедующих смерть.
Посмотри, как Сын Пречистой полон жизни и как раздает Он ее чадам жен, вернувшихся к стыдливости девической, и взмолись о жизни к Жизнодавцу!
Посмотри, как легко Преисполненному — отливать от полноты Своей, и Безгрешному — отпускать грехи, и Здоровому — исцелять, и Живоносному — воскрешать!
Душа моя, встань и ходи! Се, прощаются тебе грехи твои. Се, исцеляешься ты от немощей своих, и смерть готова бежать от тебя.
На поле крохотном, которое грех и болезнь еще не отняли у тебя, встань и распрямись, душа моя. И все твои поля, что были отняты несуществующим, снова твоими станут.
Благий и Преблагий Господи, верую и исповедую, яко Ты еси источник живота.
Отпусти мне грехи мои, слава моя, и остальное само приложится мне.
Воины жизни, бейтесь крепко и не уставайте верить в победу. Победа тому дается, чье око неустанно на нее устремлено. Помышляющий о поражении теряет победу из вида и больше не обретает ее. Малая звезда, далекая от взгляда пристального, растет и приближается!
Жизнь есть победа, дети мои, и воины жизни — воины победы. Бдительно несите стражу свою, чтобы никакой враг не проник через стену в град ваш. Одного ли пропустите — город сдадите. Одна лишь змея заползла в Рай, и Рай адом сделался.
Одна капля яда в крови, и врачи предрекают смерть!
Воины жизни, бейтесь крепко и не уставайте верить в победу!
Что вам пользы, если мир завоюете, а мир завоюет ваши души? Мир останется, а души ваши погибнут. Душа — птица пугливая, и, если мало, совсем мало пыли бросить в нее, она встрепенется и упорхнет.
Душа дороже мира, посему не за мир — за душу бейтесь. Душа — союзник, вернее мира: с душой союз заключайте. Душа богаче мира: в ней собирайте сокровища свои. Душа сильнее мира: из нее сделайте крепость себе. Душа здоровее мира: в ней здоровья ищите. Душа прекраснее мира: ее в невесты возьмите. Нива души плодороднее нив мирских: ее возделывайте.
Воины жизни, бейтесь крепко и не уставайте верить в победу!
Беса бесом не изгоните, ибо один из них останется в доме вашем.
Изгоняйте бесов именем Божиим. И бес бежит, а Бог останется.
Не угасите пламя пламенем, ибо только сильнее разгорится оно и сгорит дом ваш вместе с домом врага вашего. Водою огонь гасите и погасите.
Не поднимайте смерть против смерти, ибо умножите жатву нивы ее. Жизнь против смерти поднимите, и смерть растает, как тень от света солнечного.
Воины жизни, бейтесь крепко и не уставайте верить в победу!
Цель ваша она же суть и оружие ваше. Если за жизнь воюете, от жизни венца славы ожидайте.
Да не имеете ни двух целей, ни двух оружий. Если цель ваша — смерть, она же и оружие, если цель — жизнь, жизнь и оружие. Где бы ни смешались жизнь и смерть, за смертью победа останется.
Да не ожидаете награды с двух сторон, потому что одна из сторон — смерть.
Да не служите двум господам. Ибо одному из господ имя — смерть.
Всем ради жизни жертвуйте и всего от жизни ожидайте. И жизнь даст вам все.
Завоевавший жизнь, воистину, богатейший из городов завоевал. И обрящет он в граде том сокровищ больше, чем оком охватить сумеет, сердцем пожелать и во сне увидеть.
Воины жизни, бейтесь крепко и не уставайте верить в победу!
Господи, кто в мир грех принес, так что занемог мир и стал добычей смерти?
Чрез врата ума грех в мир вошел. Чрез ум капля яда просочилась в сердце и душу.
Утративший святость и девственность не троичный уже — единичный, отпадает ум от Святой Троицы и становится четвертым, имя которому — небытие. И помышляет о земном, не о Божественном.
Отделившийся от девства души и святости сердца, становится он тенью Сына Божия, изнанкой Мудрости. Тьмою ложится тень на ум и сердце. И когда все трое погружаются во тьму и тлен, образуется несвятая троичность, тень Святой Троичности, так же как небытие — призрачная тень бытия.
Чем вначале согрешил ум человеческий, Господи, каким грехом принес он страдание и муку всему роду человеческому?
Первый грех ума — самообольщение, второй — гордость. Чувства приковали человека к ложному, и ложное ум принял за истинное.
Самообман месяца отражение в озере за настоящий месяц принимает и спешит поймать отражение.
Самообман веревку за змею принимает и бежит от нее.
Самообман пса видит отражение пса в воде и заставляет лаять на отражение.
Самообольщение о полноте тленной жизни мирской заставляет ум придавать значение миру ложному и заслоняет от него мир истинный.
Воистину, самообольщение ума есть первый грех. И первый грех сей вступает в брак с гордостью, от которой рождаются все грехи и все зло, причиняющие муки и страдания.
Господи мой, как вслед за самообольщением рождается гордость?
Первооткрыватели прежде неведомого всегда исполняются гордостью.
Обманувшийся ум открывает нечто новое и неведомое. Ах, если бы знал он, что открывает гроб свой! Самообольщение подменяет мир истинный ложным, представляя его открытием нового. Каким губительным помрачением станет для него открытие сие! Открывая мир ложный, самообольщение закрывает мир истинный и представляет его нереальным.
Господи мой, Единый Сущий, спаси ум мой от грехов сих адских.
Истина моя, спаси меня от злосчастного обольщения ума моего.
Властителю и Дародавче всего, что имею и что есмь, избави мя от гордости — погибели глупцов и безумцев.
Как прекрасен истинный Сын Божий! Тот, Который не от тени, а от света. Тот, Который от Троицы истинной, а не от ложной.
Как покоится мудрость Его на блаженном девстве и всесильном свете, словно купол храма на стенах мраморных!
Господства, Силы и Власти не сводят с Него очей своих. Начала, Архангелы и Ангелы служат Ему.
Словно потоки молока и меда, в земле обетованной текущие, так течет мудрость из уст Его.
Где сокровище ваше, там и сердце ваше. Не спрашиваю, что имеете, спрашиваю: кто вы? Если вы чада света и ни в одном из членов тела вашего не затаилась тьма, тогда имение ваше — Отец света.
Блаженны вы, если все имение ваше в Отце светов. Глаголю вам: и бытие ваше будет в бытии Его. Вы, имеющее на земле имения огромные, берегитесь, чтобы не стать вам имением имения вашего.
Берегитесь, чтобы то, чем от начала вы были, не обратилось в то, чем стали вчера. Ибо станете рабами тьмы и свет забудет вас.
Имения земные и сродники — враги ваши. Они вас к миру привязывают и врата небесные закрывают.
Не погребайте сердца ваши под имениями земными, ибо истлеет оно под ними. Подарите сердца свои Богу, в дар Дародавцу, и станет имение ваше рабом кротким, а не грозным хозяином.
Не отдавайте сердца своего сродникам, ибо поглотят его и алчущими останутся.
Но предайте его Духу Святому: Он так насытит сродников ваших, что вовек алкать не будут. И станут они вам сродниками не только по плоти и крови, но в Духе Святом. А Дух Святый не имеет иного родства, кроме вечного.
Выбирай, душа моя окаянная, что хочешь: быть или иметь? Если бытие выбираешь, имение твое будет не меньше имения Божия. Если выберешь имение, бытие твое будет как отражение месяца на глади озерной.
Сыне Божий, помози душе моей, да не обманется, да погибели не изберет.
Мати Божия Пречистая, откуда д!ухи нечистые исходят?
От жены нечистой; от брака ее скверного с сыном собственным. Ум нечистый оскверняет душу — матерь свою, и духи нечистые поселяются в душе нечистой, главная же их твердыня — сердце.
Из твердыни своей духи злые со страстью нечистой нападают на родителей своих и множатся в умах и душах.
Сколько же духов нечистых, Мати Божия?
Несть им числа, во много раз превосходят они числом своим духов чистых. Ибо пред ними они бессильны, словно тень. И в легионы соединяются против одного духа чистого, против одного духа девственного.
Наипаче они множатся среди тлена и гнили, с наибольшим же ожесточением на девство нападают, на девственное в душе и теле, уме и сердце мужей и жен.
Сколько в сердце желаний греховных, наслаждений ядовитых, страха и ненависти к небесному, столько же в нем и духов нечистых.
Сколько в уме иллюзий о мире, в представлениях ли и понятиях, в мечтах или словах, столько же в нем и духов нечистых.
И каждый дух нечистый сеет семя свое в уме. И каждый дух нечистый сеет семя свое в сердце. И все они, захватив ум и сердце, сеют семя свое нечистое на ниве воли. А поработив душу, главной твердыней своей ее делают и множатся в ней, словно тени при свете солнечном.
Один от другого множатся, без порядка и закона — враги заклятые закона и порядка! И мерят силы свои лукавством и количеством и празднуют победу не по доблести. И дробятся, как песчинки, и несть им числа.
Не из любви друг к другу множатся — множатся из себялюбия сатанинского. И блаженства не чувствуют они от существования своего: борьба за превосходство и права свои поглощает все время их. Горе человеку, ставшему полем их битвы!
Что за плоды приносит человеку действие духов нечистых, Мати Божия?
Приносит оно болезни человеку внутреннему, а вслед за ним и внешнему. Грех — семя болезни. Семя греха растет буйно, словно сорняк.
Все болезни человеческие — плод греха. И слепота, и глухота, и немота, и всякая болезнь. Странно сказать, и смерть — болезнь, следствие той же причины, от того же червя гниение.
Мати Божия Пречистая и Пресветлая, освободи нас от духов нечистых, омый нас от всякого греха, исцели от болезней милостью сына Твоего и силой Духа Святаго.
Из гноища зловонного на коленях вопием к Тебе: сиянием Твоим попали тлен и разложение, удушающие нас, Мати Божия!
К вам молюсь, огненные Серафимы: кто первым ощутил присутствие Сына Девы в мире?
Бесы ощутили первыми присутствие Его и страхом исполнились. За страхом следует раболепие, за раболепием — дерзость. Поистине, злодеи и преступники трепещут при появлении судьи и узнают его первыми.
Праведнику неизвестен судья, ибо не помышляет о нем и его не ожидает. Грех не заставляет его озираться и чутко вздрагивать в страхе от появления его.
К вам молюсь, Херувимы: откройте, как ощутили бесы присутствие Сына Девы в мире?
Как тьма свет ощущает. Что к свету наиболее чувствительно, если не тьма? Камни, и цветы, и животные спят на рассвете и не чувствуют приближения дня, тьма же чувствует близость пожирателя своего и в тревоге к бегству готовится.
Так и бесы прежде всех земнородных, которые были чище бесов, узнали о приближении Сына Девы.
К вам молюсь, Престолы: откройте, как одолел бесов Сын Девы?
Только над земным являют бесы силу свою. Небо взирает на них, как на зло, заведомо побежденное. Когда хозяин приходит на ниву свою, воры, завидев его, бегут к ограде и ищут лазейку, чтобы выскочить.
К вам молюсь, Силы и Господства: каковы четыре победы, Сыном Девы в мире одержанные?
Четыре победы эти в сокрушении четырех зол, одно из другого истекающих, словно река мутная из мутного источника.
Первая победа — над бесами, от которых приходит грех.
Вторая победа — над грехом, от которого происходит болезнь.
Третья победа — над болезнями, которые производят смерть.
Четвертая — над смертью.
К вам молюсь, Власти и Начала: откройте, какая из побед Его наибольшая?
Ни одна не больше другой и не меньше. Но первая есть первая, а последняя — последняя. Второй не могло быть без первой, третьей без первой и второй, четвертой без первых трех.
Все четыре единую четырехкратную победу составляют, озарившую восток, запад, север и юг, весь мир существующий.
К вам молюсь, Архангелы и Ангелы: откройте, кто может стяжать благодать победы Сына Девы?
Тот, кто может познать ее, да познает, да ощутит и да воспримет.
Тот, кто познает, да поклоняется Ему день и ночь.
Тот, кто ощутит, да восплачет от радости, что ощутил ее, и возрыдает от стыда, что ощутил так поздно.
Тот, кто стяжает, да похоронит в себе сына жены и сам станет сыном девы.
К вам молюсь и вам кланяюсь, сонмы мучеников святых и святителей, познавших и стяжавших благодать побед Его. Со всеми Силами Небесными молитесь Ему за нас грешных, стоящих на поле брани.
Пресвятая Богородица, земля нам мачеха и как мачеха на нас смотрит. Смотрит на нас как на пасынков, как на пришельцев и подкидышей, пока не сделает нас рабами своими.
День и ночь на нее гнем спины, она же платит нам своим худым имением — грехами, болезнями и смертью. Кто лишь ее хлебом питается, не узнать тому сытости. И чем больше ест, тем больше алчет. И чем усердне е пляшет под дудку ее, тем все большая печаль давит сердце его.
Словно зверь, в западню угодивший, роет землю все глубже, пытаясь спастись, и, от спасения удаляясь, думает, что все ближе к нему.
Таковы, воистину, и чада земные, излишне уповающие на труды земные и по трудам своим судящие о близости спасения.
К чему всё глубже в прах себя зарываете? Чада человеческие, спасение ваше осталось за спинами вашими.
Говорите: вот немного еще осталось нам копать и выйдем к свету. Меня послушайте: насколько углубитесь в землю, настолько дальше от света будете.
Говорите: вот еще завтра и еще один день, закончим мы некоторые дела свои, и царство добра будет построено. Меня послушайте: все здания ваши из праха земного падут на головы вам, а завтра вновь мучительно руины копать будете, чтобы спасти свои головы.
Отцы ваши тем же себя утешали и умерли среди развалин и дел незаконченных.
Лествица нужна вам, не что иное, как лествица. Чтобы подняться из ямы, в которую упали. Чтобы бежать из холодных объятий мачехи.
Дева есть лествица. Держит Она свечу небесную, чтобы указать вам путь из тьмы. Прозорлива Она и знает то, что вами забыто. Отверглась Она земли и сдружилась с небом. Не имеющая в себе тьмы, облечена Она во свет. Сквозь Нее небо смотрит на вас. Сквозь Нее вы небо увидеть можете. Осторожна Она к советам вашим; в Ее разуме правда, в Ее утробе мудрость небесная, огонь священный в сердце Ее.
Из Нее исходят Лекарь и лекарство. От Ее чресел исходят и Путь, и Указующий. Она мать, а не мачеха, и не обещает сыну своему больше того, что может дать. Ее обещание — даяние Ее. Даяние же мачехи в одних обещаниях.
Мачеха нам земля, о Богородица, и смотрит на нас как мачеха.
Вуалью черной сокрыла Тебя от глаз наших, чтобы, не видя Тебя, мы думали, что Ты мертва. Потому род человеческий веками льнет к мачехе и целует руку ее жесткую.
Мати Божия, блесни ликом Своим, и убежит мачеха, и рабы станут чадами.
Индус проклинает карму. Мусульманин проклинает кисмет. Христианин проклинает грех. Все проклинают проклятие свое, ибо, воистину, всякое проклятие суть несвобода.
Все проклинают несвободу свою, проклятие несвободы — единственное благословенное проклятие.
Все восстают против пепла, засасывающего, подобно трясине, и празднующего победу свою. Но не любят игроки играющего с тем, кто его слабее, и предвкушающего победу свою над ним.
Не проклинает индус неволю — проклинает порабощение тому, что ниже его. Не проклинает мусульманин неволю — проклинает порабощение тому, что ниже его. И христианин не проклинает неволю, проклинает порабощение тому, что его ниже. Ни один не восстает против господина как господина, но противится господству того, что ниже его.
Мир господина ищет и в поиске его попадает под пяту рабов и, получая от них в пищу тлен, бунтом пытается доказать достоинство свое.
И держал я совет с собою, вопрошая: разве невозможно сбросить с плеч своих несвободу свою — гору превысокую, древнюю, как мир, и, как мир, тяжкую, разве невозможно сбросить ее с плеч своих?
Разве невозможно малой капле воды отыскать путь из-под горы к свету белому? Разве невозможно пламени в недрах горных проложить себе путь и к вершине вырваться, где ждет его солнце?
И вновь держал я совет с собою, вопрошая: разве невозможно стать проклятием проклятию? Разве невозможно погонщику верблюдов спасти себя и животных своих от самума*, возвратившись с пути, не имеющего оазисов?
Разве невозможно сыну войти в имение отца своего с властью отца?
Разве невозможно исполняющему закон стать законодателем?
И снова советовался я с собою, вопрошая: разве невозможно покинуть тебе ниву греха, где семя единое дает жатву стократную?
Разве невозможно нашедшему ниву лучшую худшую оставить?
Разве невозможно тому, кто узнал злодея в своем спутнике, назад повернуть и бежать от него?
Вседержитель Небесный, приими душу мою к Себе в рабыни. Се, свобода моя единственная, да Тому служу, Кто меня выше.
Рабы ленивые! Вот что говорит Господь живота и Победитель смерти:
можете ли рост свой увеличить хотя бы на локоть? Можете ли хоть один волос свой белым или черным сделать? Если и сего не можете, что же о большем печетесь?
Хозяин, рабов нанимающий, дает им ниву, и орудия, и пищу. Кольми же паче Отец ваш Небесный рабов Своих одаривает!
Рабы ленивые, Господь вам дает силу служить, так что не вы служите, но Господь через вас служит.
Если бы могли вы одну-единственную службу без Бога сослужить, были бы боги и Бога бы не было. Если бы могли, отняв жизнь одну-единственную, воскресить умершего без присутствия Божия, были бы вы боги и Бога бы не было.
Когда завершите службу свою, Господь завершил службу Свою, вы же рабы ленивые.
Сказал я ногам своим: не своей силой вы ходите, и рукам: не своей силой созидаете, нервам сказал: не своей силой чувствуете, и сказал уму своему: не своей силой мыслишь.
Вся осторожность моя не может жизнь мне сохранить и в одной-единственной ночи непроглядной. И весь труд жизни моей не даст мне и одного дневного пропитания.
И хлебу сказал я: не ты питаешь меня, но Тот, Который соделал тебя питающим. И воде сказал: не ты поишь меня, но Тот, Который с тобою в меня входит незримо. И сказал свету: не ты светишь мне, но Тот, у Кого заимствуешь.
Чада земные, все вы рабы ленивые.
Стихии природные, все вы рабы ленивые. И вы, светила небесные, все вы рабы ленивые. Всуе служение ваше, если не служит Некто, Кто вас сильнее.
Ложны обещания ваши, если не исполнит их Некто, Кто вас щедрее.
Все заботы ваши словно терние, что сами на пути своем сеете. Не вызовут они ни капли дождевой, но сделают засуху засушливей. Не прибавляют они жизни, но множат немощи.
Рабы ленивые, в молитвы обратите заботы свои, как лед обращается в воду бегущую, и пожнете жатву нежданную. Молитесь Господину жатвы и тогда познаете, сколь заботы ваши были напрасны и погибельны.
Что пользы свирели беспокоиться о том, запоет ли? Не произведет забота ее ни звука единого, пока играющий не приложит ее к устам своим.
Почитайте себя ничем, не ищите прав себе — и все вам приложится.
И когда исполнять станете и познаете, будете уже не рабами ленивыми, а вестниками и сынами Отца и облечет вас Отец в злато и порфиру славы Своей.
Троице Единосущная, помоги мне родиться заново. Напрасно мучаюсь, стараясь очиститься в русле, полном грязи, по которому течет река жизни моей. Не защититься мне от потоков мутных, стекающих из долины в реку мою.
Возведи меня на гору высокую и вновь соделай меня источником чистым. Даю обет Тебе: побегу по камням горным и не помутнею впредь. Отразишь Ты лице Свое во мне и узнаешь его. Ангелы Твои станут спускаться в меня и нечистоты не почувствуют.
Ни одна ива не бросит тени на воду мою, и ни одна змея не отважится плыть по водоворотам моим ледяным.
Помоги мне только начать сначала.. Даю обет Тебе — соткать новую ризу из нитей новых. Довольно я намучился, латая одежды ветхие новыми заплатами. Отрывались заплаты, рассып!алось старье, и нагота нечистая ударяла стыдом по лицу.
Рикши мудрые у подножия гор Гималайских рассуждают о новых рождениях; говорят, их число превышает число песчинок морских. Но к чему рождения эти, если подобны они вратам, ведущим из темницы в темницу?
Об одном рождении молю Тебя — о рождении от Духа. Рожден я от воды и крещен водою и влачусь по земле мутным потоком.
Се, рождение от воды лишь прообраз рождения от Духа. И крещение водой — прообраз крещения огненного.
Водой закаляются воины — Духом победители созидаются.
Не попусти, Господи, воину Твоему до конца жизни биться и закончить битву свою поражением.
Да родится во мне победитель, который не усомнится ни на миг, что рожден для победы.
Вода рождает войско поражения, Дух рождает войско победы.
Троице Единосущная, помоги мне родиться заново. Да явится во мне человек, каков он в замысле Твоем от начала времен,— силою Твоей препоясанный, мудростью Твоей увенчанный, чистотою Твоей осиянный.
Чтобы входила Ты чрез очи мои, а не мир.
Чтобы Тебя лишь сердце мое жаждало.
Чтобы от Тебя только душа моя во чреве имела.
Не оставь меня, Троице Пресвятая, да не умру я ветхим человеком, да не изорвусь, как платье ветхое, тщетно латанное да так и не залатанное.
Мир ветхость внес в душу мою. По всей душе печатей своих наставил, чтобы болела от них она, чтоб умерла, страхами переполнившись.
Когда родится вновь душа моя в костях моих, тогда и кости обретут силу и молодость. И одна лишь печать в душе моей будет — печать Духа Святаго. Всуе мир будет трудиться заклеймить меня, словно овцу: не найдет он места для клейма своего. Ибо Твоей печатью новорожденный отмечен будет, Твоей жизнью исполнен, Троице Единосущная Животворящая.
Исполнился еси мира, о слава светов горних, и гнев земли не в силах нарушить его.
Мало в смертных мира, оттого и гнев множится. В недрах превозношения гнев вьет гнездо себе, в недрах гнева лежит убийство.
Всякий грех ведет к убийству, но ни один грех не стоит к убийству ближе гнева.
Близорукие законы земные не наказуют гнев, ибо убийцы не видят в нем. Твой закон прозорливый, слава светов горних, гнев убийством именует.
День и ночь, под солнцем и под месяцем, стараюсь проникнуть в тайну закона Твоего. С тех пор как старания мои истощили надежды мои земные, чувствую, как убивает меня гнев соседей моих.
Рабы — чада гнева, сыновья — чада мира. Потому премудрость Твоя и зовет неустанно: сыновьями станьте!
Ибо сын на лицо отца смотрит и по нему свое лицо исправляет. И если видит лицо отца мирным, как, не отвратившись от него, может свое исказить гневом? Гнев двоим немощь приносит: тому, кто в гневе, и тому, на кого гнев изливается. А немощь — смерти предвестница.
Чудотворец среди детей гнева чуда не совершит, ибо немощь разбивает его в присутствии их.
Друзья мои, отчего вы силу ощущаете среди любящих вас и немощь среди тех, у кого присутствие ваше гнев вызывает?
Не оттого ли, что любящие жизни добавляют, а гневные похищают от жизни?
Потому и возлюбил я быть с Тобой, слава светов горних, ибо в Твоем лишь присутствии я не убиваю и меня не убивают.
Так же как за каплей капля точит вода скалу неприступную, так разъедает гнев жизнь обоих.
Словно убийца в засаде, так затаился гнев в сердце гордом.
Воистину, превозношение знает вину свою, оттого и поставило гнев на стражу, чтобы охранял его.
Знает превозношение вину свою, оттого и сделало другой грех адвокатом своим.
Смирением сердце мое исполни, о слава светов горних, смирением Ангела, пред Твоим престолом предстоящего. Ибо нет у смирения для гнева ни ночлега, ни убежища.
Дай мне смирение сыновнее, да устыжусь на рабов гневаться и убивать.
Облеки мя в броню мира Твоего, его же гнев гневных не поколеблет.
Избавь от самообольщения душу мою, Господи, да и тело мое от греха избавится.
Избавь душу мою от превозношения безумного и гнева жгучего, да и тело мое перестанет разжигаться и безумствовать.
Дух плоть себе творит, как орган речи, как образ свой. Бессловесна и неподвижна плоть к добру и злу, если душа не заговорит.
Не узнает тело прелюбодеяния, если душа ему не скажет. Прелюбодеяние в сердце совершается; тело видимым образом повторяет сотканное тончайшими нитями в тайниках сердца.
Друзья мои, смотрите на женщину так, как она сама на себя смотрит, и, подобно струям, спадет пелена обольщения с очей ваших. На всякое существо его глазами смотрите и не с вожделением смотреть станете, а с состраданием.
Господи, освятивший брак, освятил Ты и безбрачие. Имеющих мудрость и силу жизнь свою, от Тебя исшедшую, Тебе посвятить Ты благословил.
И тех, кто вместить сего не может и не может жизнь свою в себе удержать, благословил Ты, дабы могли они поделиться ею и через жену дать жизнь новую.
Самообольщение мужчины — в мысли, что влечет его женщина. Се, невостребованная жизнь в нем, она его толкает к женщине, ибо хочет быть востребованной.
Ты — жизнь, Господи, Ты — жизнь и свет. Ты — свет, Господи, и не желаешь быть во тьме сокрытым и не светить.
Блажен Тебя в себе познавший и дающий Тебе светить в душе и теле своих.
Неважно, в плоти единой или в разделенной светить Ты будешь, Ты желаешь светить и землю освящать и наполнять ее жизнью Своей и светом Своим.
Блаженна та жена, что от самообольщения очнулась, и, мужа узнав так, как он себя знает, вожделение оставила и исполнилась сострадания. И носит жизнь в себе с трепетом и достоинством, словно небо носит.
Блажен познавший благовременно, что прелюбодейство оскверняет святыню и убивает жизнь.
Опасны шутки с Богом, чада земные. Лучше вам с огнем играть, чем с Господом шутить.
Жизнь, от Бога приходящая, не опиум для наслаждения мимолетного, после которого самообман открывается и стыд и унижение тяжкой глыбой ложатся на сердце, безумным желанием опустошенное.
Избавь от самообольщения душу мою, Господи, да и тело мое от греха избавится.
Управь язык мой, Мудрость Блаженная, да не отступит от истины до смерти моей. Предостерегай меня присутствием Твоим, да не изреку лжи. Ободри меня присутствием Твоим, да свободно глаголю истину.
Клятва — свидетель присутствия лжи в мире. Царству истины клятвы неведомы.
Так же как из ямы глубокой исходят многие ядовитые испарения, так и от самообольщения грехи происходят, и, подобно испарениям отравляющим, каждый свой цвет и запах имеют.
От самообольщения родится превозношение; от самообольщения — гнев, от самообольщения — ложь, от самообольщения телесный грех происходит.
Ложь клятвами вооружилась. Ложь клянется истиной, тем признавая истину реальностью, себя же — тенью. Не клянется ложь ложью, ибо тень на тень опереться не может. В бессилии своем ищет ложь опоры в истине. Многая ложь рождает клятвы многие.
Клятва унижает мужа праведного и убивает лживого. Там, где клятвы множатся, умножается ложь. Лживый ум всегда наготове клятву имеет. Лживые глаза языком прикрываются и прикрыться не могут. Готовый солгать — готов и поклясться.
Сыны прелюбодейства скоры на ложь и клятвы, ибо прелюбодейство само по себе ложь и клятва ложная.
Дщери прелюбодейства приглашают Бога в свидетели, но Бог уклоняется от судов человеческих, и отсутствие Его повергает всех в объятия лжи.
Управь к истине сердце мое, Мудрость блаженная, тогда и язык мой к ней управится.
Управь к истине ум мой, Мудрость блаженная, и язык мой к ней управится.
Управь, Господи, присутствием Твоим к истине душу мою, и язык мой о клятвах забудет.
Что пользы мне, Господи, если пред людьми оправдаюсь, а пред Тобой согрешу? Удержу язык свой и отвращу его от клятв, пусть неоправданным пред людьми останусь. Лишь правость пред Тобою веселит сердце мое, правота же пред людьми сердце печалью полнит. Господи, я клятва Твоя живая, что пребудешь Ты до конца со мною. Ибо примирение с Тобой драгоценнее примирения с миром. Ибо битва с миром легче битвы с Тобой.
Господи, Господи мой, я клятва Твоя живая, что пребудешь со мною Ты до конца.
Посмотрел Отец Небесный на землю и увидел меня, неправдой человеческой израненного, и сказал: «Не мсти».
Кому мстить мне, Господи? Веренице стад, ведомых на заклание?
Отомстит ли врач больному, проклинающему его со одра смертного?
Кому мстить мне, Господи? Снегу тающему, траве увядающей? Отомстит ли гробовщик сошедшему во гроб?
Кому мстить мне, Господи? Невеждам, думающим, что могут зло причинить кому-то, кроме самих себя? Отомстит ли учитель ребенку неграмотному за то, что писать не научился?
Вечность да будет мне свидетелем, что все, кто скор на месть, медлителен в чтении и познании тайн ее.
Время да будет мне свидетелем: все мстившие яд в себе копили и ядом этим стерли имена свои из Книги жизни.
Мстители, чем похвалитесь перед противниками своими, как не тем, что умеете повторять их зло? Не говорите ли вы тем самым: и мы не лучше вас?
Бог мне свидетель: вы и противники ваши в одной мере безбожны и на добро не способны.
Видел я, как черешня, с которой дети содрали кору и сожгли, давала им сочные плоды.
Видел я, как корова, которую люди обременяли непосильно, терпеливо давала им молоко.
И слезы хлынули из глаз моих: почему природа более милосердна к людям, чем человек к человеку?
Мстители, природа да будет мне свидетелем: тот лишь сильнее злодеев своих, кто бессилен повторить дела их.
Но нет конца мести, и потомки продолжают дела предков своих и уходят, оставляя их незавершенными.
Широкой дорогой спешит зло к битвам новым, от каждой получая силы и умножая свиту свою.
Мудрый уклонится с дороги и даст мести промчаться мимо, пока она не обессилет и не упадет.
Кусок хлеба скорее утихомирит лающих собак, чем камни, в них летящие.
Учащий людей заповеди «око за око» учит их, как сделаться слепыми.
Кому мстить мне, Господи, Отче мой Небесный? Веренице стад, ведомых на заклание?
До чего жалки злодеи и мстители! Подобны они скоту, на заклание идущему, который, не зная, куда идет, бодает и забивает друг друга еще задолго до бойни.
Не ищу мести, Отче мой, не ищу мести, но ищу, чтоб дал Ты мне слез море, которым мог бы я оплакать боль идущих на заклание и, куда идут, не знающих.
Благослови врагов моих, Господи. И я их благословляю и не кляну.
Враги решительнее друзей толкают меня в объятия Твои. Друзья тянули меня к земле, враги разрушали все надежды мои на земное. Они сделали меня странником в царствах земных и ненужным жителем земли. Как преследуемый зверь быстрее находит себе убежище, чем непреследуемый, так и я, гонимый врагами, укрылся под покровом Твоим, где ни друзья, ни враги не могут погубить душу мою.
Благослови врагов моих, Господи. И я их благословляю и не кляну.
Они вместо меня исповедали перед миром грехи мои.
Они бичевали меня, когда я сам жалел бичевать себя.
Они мучили меня, когда я от мук бегал.
Они поносили меня, когда я льстил себе.
Они плевали в меня, когда я был горд собой.
Благослови врагов моих, Господи. И я их благословляю и не кляну.
Когда я считал себя мудрым, они называли меня безумцем.
Когда я считал себя сильным, они смеялись надо мной, как над карликом.
Когда я стремился быть первым, они теснили меня к последним.
Когда стремился к богатству, они били меня по рукам наотмашь.
Когда я собирался спать мирно, они будили меня ото сна.
Когда я строил дом для долгой и тихой жизни, они разрушали его и изгоняли меня.
Воистину, враги отлучили меня от мира и помогли рукам моим дотянуться до края одежд Твоих.
Благослови врагов моих, Господи. И я их благословляю и не кляну.
Благослови их и умножи, умножи и сильнее ожесточи на меня.
Да будет бегство мое к Тебе безвозвратным.
Да истают надежды мои на земное, как паутина.
Да воцарится смирение в душе моей.
Да станет сердце мое могилой близнецам злобным — гневу и гордости.
Да соберу на небесах все сокровища свои.
Да освобожусь навсегда от самообольщения, запутавшего меня в страшную сеть жизни призрачной.
Враги открыли мне то, что немногим ведомо: нет у человека врагов, кроме него самого.
Тот лишь ненавидит врагов, кто не познал, что враги не враги, но друзья взыскательные.
Воистину, трудно сказать мне, кто сделал мне больше добра и кто причинил больше зла — враги или друзья.
Посему благослови, Господи, и друзей, и врагов моих.
Раб клянет врагов, ибо не ведает. Сын их благословляет, ибо ведает.
Ибо ведает сын, что враги не властны над жизнью его. Потому ходит он среди них свободно и молится о них ко Господу.
Благослови врагов моих, Господи. И я их благословляю и не кляну.
На рассвете, когда просыпаюсь, к Тебе летят первые мысли мои; первое движение души — дотянуться до улыбки Твоей; первый мой шепот — имя Твое; первое изумление — Ты рядом.
Как младенец, увидевший страшный сон, спешит укрыться в объятиях матери и радуется, что сон не разлучил его с ней, так я, пробудившись, спешу в объятия Твои, радуясь, что странствия во сне не разлучили меня с Тобой.
Как нелюбезен я с Тобой, любовь моя! Стыд съедает меня за нелюбезность мою к Тебе. Ни на миг не оставляешь Ты меня, я же часами странствую по снам моим без Тебя. Потому кляну я сон и сновидения свои и восхищаюсь Силами Небесными, ни днем ни ночью не сводящими с Тебя очей.
Сон утомляет — Ты приносишь покой и отдых. Не будет покоя уставшему без созерцания Тебя, ни утешения скорбящему без беседы с Тобой, ни здоровья больному без прикасновения десницы Твоей, ни очищения нечистому без омовения в свете Твоем.
Спешу в храм Твой улицами пустынными, спешу и не встречаю никого на пути своем. Все спят и в снах своих мучаются от разлуки с Тобой, а Ты сидишь у каждой постели и ждешь, пока души вернутся из дальних скитаний.
Стыд съедает меня, любовь моя, за нелюбезность к Тебе душ человеческих, что так надолго покидают источник жизни своей.
Звери лесные проснулись на заре, и Ты стоишь рядом с ними и пасешь их. Думают звери о пище, о пище думают они утром ранним, так же как и я, но знаю, что Тобой лишь могу утолить голод свой.
Пустынными улицами на рассвете спешу я, славы Твоей взыскуя. Слышу муэдзина, на башне кричащего, слышу колокола, в храм зовущие. И возношусь мыслями и смотрю с высоты на землю, чтобы видеть, много ли чад человеческих отказалось от скитаний безумных и встретило Сущего, далекого от безумства сна.
Проснулись в кельях и пещерах святые отшельники и беседуют с Тобой. Встали те, чьи души никогда не ложатся, но, как свечи горящие, день и ночь прямо стоят пред Тобой.
Благослови, Господи, всех молитвенников и отшельников, жизнью своею, словно ладаном, кадящих землю сонную.
Многие тысячи душ на рассвете с телом расстаются. И когда родится солнце, загорится оно свечой поминальной над множеством умерших.
И смотрю на Тебя, любовь моя, как склоняешься Ты над тысячами умирающих и ждешь, что призовут они имя Твое. И слышишь, как каются некоторые за всю жизнь свою и вопиют к Тебе о помощи.
Благослови, Господи, всех кающихся на одре смертном и отзовись на вопль их.
Пустынными улицами спешу, слава моя, и вхожу в храм Твой, чтобы петь Тебе величание. И один в храме стою, Тобою и Ангелами Твоими наполненном. И на колени падаю и молюсь в слезах: пробуди к Себе, Господи Небодержец, все души спящие братьев моих и народа моего!
Отяжелели и ослабели души грешников и опустились до границ адовых. О любовь, вечно бодрствующая, пробуди их прежде, чем смерть столкнет их в сон беспробудный, вечный, в сон страшный, который не осенит свет лика Твоего.
В полдень к озеру приходят дети и купаются в воде озерной и в свете солнечном. Господи, вся природа невинностью восхищается. Рабы изможденные и измученные, солнце и озеро преображаются в присутствии детей. Преображается озеро в величественный храм Божий, когда дети входят в него, первосвященник-солнце приходит в волнение, когда лучи его перекрещиваются с лучами детских душ.
«Пустите детей приходить ко мне»,— шепчет вся природа,— и вы поймете, что и я дитя. С разорителями своими и я разорителем становлюсь, с детьми же и я дитя. Бездушным я кажусь бездушной, для святителей я — алтарь. Кто ищет во мне зверя, тем шлю навстречу зверя, кто ищет во мне Бога — явлю Его. Грешники убийцей меня именуют, праведники — жертвенником. Только невинности открываюсь я невинностью, и только детям Божиим как дитя Божие.
«Пустите детей приходить ко Мне»,— возглашает Сын Божий, и одни лишь дети приходят к Нему. Геенне огненной подлежат те, кто преграждает детям путь к Сыну Божию. Ибо не приходят сами и не дают приходить другим.
Почему, Господи, почему детей ищешь? — вопрошают сотворенные и нерожденные Рожденного и Несотворенного. Словно идолы каменные, духом мирским влекомые, таковы они. Жизнью внутренней движим Рожденный и Несотворенный, и дух мира бежит от Него.
Оттого, что и Сам Я — дитя, детей ищу. Обманщики обманщика видят во Мне, безбожники — безбожника, власть предержащие — бунтовщика.
Фарисеи спрашивают: «Кто Сей?» — и не могут вместить; мудрецы мирские пытаются уловить Меня в сети своей мудрости.
Только дети знают Меня, ибо и Я — дитя. Как дитя, не принадлежу Я Сам Себе и, как дитя, не ищу славы Себе. Как дитя, не творю ничего от Себя и, как дитя, не мыслю ничего от Себя. Но, как дитя, думаю то, чему учит Отец Мой, и говорю то, что слышу от Него, и творю то, что у Него вижу.
Дети перестают быть детьми, Я же никогда не перестаю. Дети перестают быть детьми из-за злых учителей своих, возбраняющих им пребывать постоянно со Мной и научающих их старящей мудрости мира. Я не перестаю быть ребенком, ибо питаюсь вечно юной мудростью неба.
Блаженны те, кто в зрелости отвратился от учителей своих и мертвящей мудрости той, старящей, делающей больными и несущей смерть. Того, кто ко Мне обратится, кого мир состарил, ребенком сотворю, и, как дитя вечное, будет царствовать во Царствии Моем, закрытом для старцев мирских.
Говорю вам, Царство Мое есть царство детей.
Воистину, не узрят сотворенные света Царствия Божия, но узрят рожденные.
Распадутся идолы каменные, духом мирским влекомые, и ветер прахом их играть будет. А дети Жизни истинной войдут в жизнь вечную.
Лучезарный Господи, Дитя вечное в недрах Святой Троицы, помоги мне невинностью твоей — величайшей силой всех миров — родиться от Духа Святаго.
Да не распадусь и не развеюсь по ветру, как идол каменный, миром сотворенный.
Да быть мне, как младенцу рожденному, неразлучно с Тобою в вечности, о Царь невинных и невинности.
На закате воссиявает пыль звездная над моей головой, и я чувствую бездну, над которой висит жизнь моя. И с трепетом душевным протягиваю руки к Тебе и вопию: Господи, со всех сторон стеснил меня страшный мир, словно пустыня песчаная малый оазис.
Не выстоять мне, если Ты не поддержишь меня силою Своею. Песок покроет зеленый луг мой, поверх пальм насыплет горы песчаные, задушит источник на лугу. И под песком обратится в пепел сердце, любившее Тебя, и верблюды разнесут его по пустыне на копытах. И забьются песком уста, одну лишь песнь знавшие — песнь Тебе, Всемогущему. И из миллиона лет жизни будет изглажен день один так, как будто его не было. И тяжелая колесница вселенной дальше прогремит, не сожалея, что в песчинку превратила день жизни.
Но Ты сильнее мира, Господи Боже мой, и одолжишь рабу Своему херувимский меч пламенный, которым отразит он нападки мира на жизнь мою.
Не спастись мне, даже если буду равен с миром силою, а тем паче, если слабее буду. Равный миру мир не победит, и мир не боится его; того, кто слабее, учит мир с малых лет готовить себе могилу. Если буду сильнее мира, спасусь и мир одолею.
Воображение рисует мир сильным и могущественным. Когда умирает воображение и родится истина, вижу я, что одна капля огня Твоего животворящего сильнее праха вселенского. И у всей вселенной недостанет сил травинку напоить, если от Тебя не приимет.
Рожденный от Истины и посланный от Истины легко побеждает мир. Мир тает от света лика Его, как тень от солнца.
Пища отпавших от Истины — страх мирской. Миром сотворенные стали его куклами, которыми он, как ребенок игрушками, забавляется. Дети Истины рождены от Истины и не боятся мертвосозданных.
Помоги мне, Господи, победить мир в себе, и легко мне будет победить его вне себя.
Не возгоржусь победой своей над миром, ибо Твоя победа — не моя.
Оставлю Тебе расти, сам же умаляться буду и, словно дитя, держаться за край одежд Твоих.
Оставлю слову Твоему вселиться в тело мое и изгоню все слова бессильные, коим от мира научился. Слово Твое — невинность, мудрость и сила. Оно уничтожит во мне тварь и поможет моему рождению.
Тело, в которое вселится Слово Божие, уже тело, не миром сотворенное, но от Духа Святаго зачатое и рожденное. Миром порабощенная, душа моя соткала мне и тело рабское. Оттого в страхе пред миром трепещут душа и тело.
Просвети душу мою, светосущный Господи, и она воспрянет и освободится от мира. И станет душой сыновней, и научится ткать тело сыновнее, храм Сына Божия.
Когда воссиявает звездная пыль над моей головой, Тебя призываю на помощь, Господи Пресвятый, и не боюсь мира, как не боится сын слуг в доме отца своего.
Повредились люди и говорят: что дает нам Господь?
Господь дает жизнь всякой плоти; Господь дает лицо всякой твари. Как дитя, милостив Господь, и самости не ведает Он, как и тьмы.
Господь каждому дает то, что ищет от Него. Вечность свою наполняет Он даянием, а вы говорите: «Что дает нам Господь?». Разве спросили бы об этом, если бы Господь не дал вам сил вопрошать?
Господь собирает слезы скорбящих в ладони Свои, Господь посещает узников, Господь сидит у постели больных.
Господь бдит на путях опасных, хранит в пучинах морских, а вы говорите: «Что делает нам Господь?».
Что Вы ищете от Господа, то и дает вам. Но оттого, что от мира более взыщете, нежели от Господа, чувствуете себя обманутыми в упованиях своих, говоря: «Что делает нам Господь?».
Словно добрый хозяин, собрал Господь трапезу и ждет гостей. Чуток Господь к стуку каждому и скор открыть гостю любому. На трапезе Его в изобилии угощения невиданные, просторно за столом Его. Кто найдет врата Его и постучит, тому отверзется, а вы говорите: «Почему не отворил нам Господь, когда стучали мы?». Потому, что стучали в дверь Господню сомнением, а верою — в двери мира.
При дверях души вашей стоит Господь с метлой, готовый, если призовете Его, вымести из нее нечист!оты обильные и, очищенную, облагоухать кадилами и благовониями и красотою девства украсить ее: стоит Господь и ждет приглашения вашего.
И при входе в сердце ваше стоит Господь со свечою, горящею без дыма и копоти, стоит и ждет приглашения внести свечу в сердце ваше и осветить его, выжечь все страхи, страсти и желания постыдные, изгнать из него дым и зловоние.
И на пороге ума вашего стоит Господь с мудростью Своею и глаголом Своим, готовый войти на призыв ваш и разогнать все мысли безумные, все воспоминания лютые, все заблуждения, изгладить все образы призрачные, стоит Господь и ждет призыва, чтобы внести разум Свой, Свои печати и Свои слова.
А вы говорите: «Где Господь?».— На обочине жизни вашей, оттого и жизнь ваша уродлива. Будь Господь в центре ее, где быть Ему надлежит, и жизнь ваша выпрямилась бы, и видели бы Господа и не страдали бы в поисках Его, вопрошая: «Где Господь?».
Повредились вы, потому и спрашиваете: «Где Господь?».
Предобр Господь, потому недобрым неведом Он.
Пречист Господь, потому нечистым не виден Он.
Пресвят Господь, потому несвятые Его не чувствуют.
Если не найдутся исповедники среди людей, через предметы и природу Господь явится.
Если звезды небесные забудут имя Господне, не забудет Его войско несметное небесных Ангелов. Если слабеет исповедание имени Божия в царстве одном, крепнет в другом. Невозможно ни усилить, ни ослабить звук имени Божия. Ибо, если один ручей иссякнет, другой наполнится, и держат море они на одном уровне.
Зеленеет кипарис летом и зимой. Базилик благоухает летом и зимой. Забивают ягнят летом и зимой.
Таковы и вы, праведные.
Берегитесь волков, нападающих на вас: один — спереди, другой — сзади. Но паче берегитесь двух грехов — страха перед грешниками и презрения к ним. Ибо тогда увянут побеги вашей праведности, словно зелень вербы, и благоухание претворится в зловоние, и смирение станет гордыней. И грешники назовут вас своими.
Праведные, грех есть немощь, и боязнь грешников — страх перед немощными. Грешник страшится в себе и мертвого праведника, а вдвойне — праведника живого рядом с собой.
Не страшитесь того, кто вас вдвойне страшится.
Не в Господе ли храбрость праведного? Не Господь ли Всемогущий — предводитель войска праведных?
Воистину, невелика правда стоящих близ Всемогущего и боящихся всенемогущих.
Если правда ваша — правда Божия, то и сила ваша — сила Божественная. Вначале сила Божественная кажется грешным слабостью, ибо слишком мягка, милосердна и многотерпелива. Но в конце, когда придет победа, грешные видят с ужасом, что основание дома их размыто водами подземными и рушится непоправимо. Словно трава, неслышно и незаметно растет победа Божия, но, когда вырастет, не выкосить и не вытоптать ее.
Грешные — стадо без пастыря, вы — нет. И когда Пастырь покидает вас, не для того покидает, чтобы оставить, но чтобы просеять через сито мелкое. Вскоре вернется Пастырь ваш, и будете умирать от стыда за предательство.
Праведные, грех есть болезнь, и к грешным презрение — презрение к больным. Кто от своего здоровья больным подает, умножает свое здоровье. Презрение к больным подрывает здоровье здорового.
Грех делит трапезу с тем, кто грешников гнушается. Грех входит в дом боящихся войти в дом грешников. Кто вернется назад, чтобы не встретить в пути грешника, тот вернется в дом свой с грузом греха.
У каждого входа в душу свою поставьте стражника, да не внидет гордыня в храм ваш. Ибо, если внидет, разом погасит свечи всех ваших добродетелей.
И будут словно мех, вином наполненный, когда иглой проткнут его.
Краток сей день жизни, но истинная жизнь ночи не знает.
Кто умрет от греха в день сей, умрет смертью, дня не знающей.
Праведные, учите неустанно один урок за другим. Закончившего одну школу правды Господь посылает в высшую и сложнейшую. Грешный страдает от невежества, праведный — от научения. Но, воистину, мука праведного слаще муки грешного, как возвращение на родину слаще пребывания на чужбине.
Мати Божия милосердная, сохрани идущих дорогой истины, да не устрашатся грешников и не презрят их.
Да не станут от страха богоотступниками и от презрения к грешным — человекоубийцами. Да не станет полуправда тем возвышением, с которого еще глубже падут в пропасть.
Был я пастырем овец, и возвысил Ты меня быть пастырем человекам.
Находил я овцам пастбище зеленое, и были они довольны. Людям в пищу предлагаю Тебя, и многие не хотят вкусить.
Щемит сердце мое от скорби, Господи, глаза мои полны слез, ибо многие не вкушают Тебя, но ищут пищи на нивах голода.
Не туда, братья мои, не туда грядете вы: то нивы глада и они только умножат голод ваш. И, обезумев от голода, друг на друга броситесь и поглотите, но не насытитесь.
Овцы приходящим от Бога питаются, вы же потому люди, чтобы Богом питаться. Если люди станут питаться пищей овчей, для чего было Богу создавать и овец, и людей?
Что есть овца, если не трава, которой она питается? А вы призваны богами быть, оттого Бог предлагает Себя в пищу вам.
Господи мой, падаю на колени пред Тобою и молю о милости. Оскудели верой священники Твои, потому многие люди Тебя не хотят вкусить. И пустует пастбище Твое богатое. Хороший пастырь овец нехорош для людей. Зачем не оставил Ты меня быть хорошим в малом, но поставил быть негодным в большом?
Когда был я пастырем овец, и тогда я был священником Твоим. Каждой травинки касался посох мой пастырский, и, припадая грудью к земле, вслушивался в дыхание ее, и лежал на спине, глядя на грозное пламя небесное. И касался челом росистой листвы в горных лесах, и обнимал жалостливо ели высокие, грозой сломленные. И читал имя Твое, написанное пламенем по всей земле, и чувствовал, как горит подо мной каждая пядь и глаголет: я есть алтарь Всевышнего. И величие Твое наполняло меня восхищением; и луга, и дубравы, все воды и суши наполнялись восхищением моим. А когда возрос, то познал до невыразимой дрожи, что Ты еще ближе мне, чем предчуствовал я в полях детства моего. Познал я, Господи, что я есмь земля, в которой ты горишь и глаголешь. Познал я, Владыко мой, что странник я в самом себе, а Ты — Хозяин и Господин.
И познание сие повергло меня в ужас, пронизавший до мозга костей. И сказал я себе: не свой дом осквернял ты, но чужой. И не на себя навлекал позор, но на Другого. И не себя оскорблял, но Хозяина, в Чьем доме ты гость. И бросал грязью не в свечу, а в солнце внутри себя.
Какое крещение смоет позор мой пред Тобой? Какое покаяние грех мой пред Тобой изгладит? Помоги мне истребить себя, грешного, и родиться заново, словно чистому младенцу без прошлого. Помоги мне, Отче мой.
Идолы языческие требуют от жрецов своих известной меры мудрости. Сколько же мудрости потребно священнику Бога Живаго!
Идолы требуют известной меры чистоты. Сколько же чистоты солнечной потребно тому, кто служит Богу богов!
Идолы требуют известной меры сил от служителей своих, какой же силою должен быть препоясан служитель Вседержителя всесильного!
Всевышний Отче мой, очисти жизнь мою и сотвори ее жертвой на Твоем жертвеннике. Когда был я пастырем овец, плакал я над каждым ягненком закланным. Сотвори меня невинным, подобно ягненку, и сожги меня на алтаре Твоем, Господи и Боже мой.
Объявили неверные войну против Бога неба и земли — листва сухая против ветра горного! Пока ветер тихо веет, и шуршание листвы слышится, но взовьется ветер и раскидает листву по кочкам болотным, лесам и дорогам, и, слипшись с грязью, потеряют голос листья одинокие.
Ибо чувствует неверный в толпе силу свою и подает голос, а в одиночестве страх и немощь снедают его. Верный чувствует немощь толпы и разделяет ее, а в одиночестве силу Твою чувствует и делит ее с Тобой, оттого одиночество — сила и песнь его.
Кому войну объявили вы, безумцы? Тому ли, Кто одной мыслью возжигает солнца и стада светил небесных погоняет Своим посохом? Воистину, не так смешна война, вербами грому объявленная или воробьями кондорам хищным.
Выковали вы мечи, которыми друг друга истребляете, и поднялись с ними же на Господа? Смотрите, ходит Он по мечам вашим, как по мху лесному. Крепостей ваших боится не более, чем ваших могил.
Выдумали вы слова жалкие, которыми поносите один другого и унижаете, неужели думаете, что ими Того унизите, Который один знает, что есть слово и откуда оно? Сотворил Он связки в горле у вас, расширил легкие, отверз уста, в них вложил язык. Воистину, не так смешно восстание свирелей в мастерской против мастера своего и струн на арфе против руки, на них играющей.
Не Богу — себе войну объявили вы, и с жалостью взирает Он на самоубийство ваше. Листва сухая объявляет войну колесам стальным!
Чем дольше с Ним воюете, тем неудержимее исходит Он из вас. Изымает из вас Господь силу Свою, Свою красоту, Свое здравие, Свою мудрость и Свое блаженство. Таков способ борьбы Господа Всевышнего со Своими противниками.
Что останется от вас, воины смертоносные, когда Господь изымет из вас всё, что Его? Не останется ли немощь, уродство и болезнь, безумие и скорбь? Ничего не заберет Господь из того, что ваше. А ваше — бессилие. И когда возьмет от вас силу Свою, которую вы употребиляли во зло, останется вам немощь ваша смертная, которую ни на добро, ни на зло не употребить.
Исторгнет из вас Господь красоту Свою — жабы и те прочь разбегутся от уродства вашего.
Исторгнет из вас Господь Свое здравие, и кровь ваша претворится в гной, и зловоние ваше станет привлекать червей, и города будут затворять ворота свои от смрада вашего.
Заберет Себе Господь мудрость Свою, и в безумии будете носиться по лесам и браниться с пещерами.
Отзовет Господь к Себе блаженство Свое и Свой мир, и неистовства вашего испугаются источники и убегут; и от бед ваших засохнут лозы виноградные; и нива возвратит земле плоды свои.
Так борется Господь Всевышний с противниками Своими.
Как дитя, бессилен Он творить зло. И не отвечает злом на зло, ибо нищ на зло. Он просто забирает добрые дары Свои и уходит с ними от того, кто скрежещет зубами на Него. И оставляет Господь неверных самим себе. И рассыпаются они, словно дерево истлевшее с сердцевиной изгнившей, и черви по ней ползают, как по дому заброшенному, в поисках пищи.
Так бывает и с народом, объявившим войну Жизнодавцу.
И сказал я народу своему: запомни, такова победа Жизнодавца и таково поражение безбожника.
Праздные разговоры ведут люди, отпавшие от Тебя, мудрость моя. Безверие о делах рассуждает, о вере — бездельники.
И всякий высмеивает то, чего не имеет, а то, что имеет, до небес превозносит.
Пока Ты, Господи, наполняешь мой дом дыханием Своим животворящим, забываю спросить Тебя, что важнее: дела или вера? Если же оскорбляю Тебя и отпадаю от Тебя, увлекаюсь разговорами праздными и горячо то одних, то других поддерживаю.
Ибо без Тебя я флюгер на печной трубе, каждому ветру вторящий. Когда поднимется ветер веры в душе моей, вторю тем, кто оставил дела и стоит за веру; когда колыхнется во мне ветер делания,— тем, кто веру оставил и стоит за дела. Но в присутствии Твоем всесмиряющем не бывает ветров, колебаний и разделения вещей. Не чувствую тогда веры и дел не вижу, Тебя лишь одного вижу и чувствую. Поистине, Ты не вера моя, Ты — видение мое. И Ты — не мое делание, но я — Твое делание. И вновь говорю: не Ты моя вера, а я вера Твоя и Твое доверие.
И говорю празднословящим: кто имеет веру правую в Бога Живаго, тот возлюбил молчание. И кто делает правое дело Божие, тот охотнее молчит. Кто создал веру себе из своего вымысла, тот спорит о вере. И делающий от себя восхваляет дела свои.
У человека веры на душе тишина глубокая, глубже дна морского. Ибо мудрость Божия рождается и обитает в тишине глубокой.
Делатель дела Божия хранит молчание глубокое, глубже молчания металла в недрах горы. Ибо прислушивается он к приказам и исполняет их, и снова прислушивается, и некогда говорить ему.
Говорю в дела верящим: разве молитва моя не делание и изменение себя самого? Не во мне ли весь мир от сотворения и до конца времен, вся нищета и нечистота его? Воистину, несмь без дела: когда обливаюсь потом и слезами в молитве, несу я тяжкий крест милостыни нищим души моей, и врачевания больных ее, и изгнания духов нечистых.
Говорю в веру верящим: разве не пробуждаю я веру в соседях своих добрыми делами, которые творю?
Разве дело мое в мире — не дело песни моей, не псалом спасенного среди неспасенных?
Кто остановит песнь мою в гортани души преисполненной? Кто остановит биение воды в источнике? Бранятся ли русалки из источника с русалками речными: чья вода полезнее? Воистину, не будь источника, и реки бы не было.
Господи мой, не удаляйся от меня, да не умрет душа моя от препирательства праздного. Молчание в присутствии Твоем взращивает душу мою; празднословие в разлуке с Тобой раздирает и превращает ее в лен истрепанный.
Прислушался я в последний раз к перебранкам людским и, махнув рукой, удалился. Се, не спор истинно верующих с истинными делателями дела Твоего. Нет, перебранка рабов маловерных и зловольных. То маловерные препираются с пустословами светскими. То иссякший источник бранится с ручьем пересохшим.
Пока были полны, оба пели одну песнь радости и в радости окликали друг друга.
Сие же перебранка праздноверующего с праздноделающим. Какой союз у меня с ними? Что привязывает меня к ним, кроме жалости, что отпали они от Твоего сияния?
Преисполни храм души моей, Животворящий Д!уше, да ослепну к видению гневных лиц бранящихся и оглохну к речам их безумным.
Отошли они от Тебя, Радость моя, потому и ведут разговоры безумные.
Поклоняюсь и молюсь Тебе, привяжи душу мою к Себе тысячами лучей солнечных, да не отойдет от Тебя и не сорвется в пропасть холодную.
С теми, что не просвещают, а ослепляют, что сделаешь с ними, Господи?
Отвращают они детей Твоих от Тебя и преграждают путь им к Мудрости Твоей, ибо говорят: Бог лишь выдумка устаревшая умерших предков ваших. Талисман истертый, что носили они и умерли. Мы же научим вас землю возделывать, тело нежить и добывать золото, что сияет ярче мертвого Господа. Что сделаешь с соблазняющими детей Твоих, Господи?
Ничего Я не сделаю им, ибо сами они все сделали для проклятия семени и племени своего. Воистину, худшую судьбу уготовили себе и народу своему, нежели книжники и саддукеи иудейские. Ибо имели перед собой пример их и не наставились.
В старости услышат звон оружия на пороге своем и будут умирать от голода, облысевшие, с глазами гноящимися, и не посмеют показаться из дверей, чтобы образумить учеников своих. Чем образумить их, если имя Мое стерто с кровожадных сердец их? Что образумит их, если сами их к тому готовили по беспредельной своей глупости, которая идет с каждым, кто не идет со Мной.
Что будет с ними, Господи? Будет с ними хуже, чем с Вавилоном, что в силе своей крови и тельцу златому кланялся и детей своих тому учил.
Сперва глад придет, которого не знал Вавилон. Потом война за хлеб, в которой побеждены будут. За ней резня междоусобная, в которой все города и села сожжены будут. Затем болезни, против которых руки врачей бессильны.
И учителя будут бичами избиваемы и принуждаемы гробовщиками быть учеников своих, от трупов которых все дороги смрадом наполнятся.
С вождями, народ соблазняющими, что с ними сделаешь, Господи? С сеющими раздор в народе ради корысти своей, что сделаешь, Господи? А когда усомнится и восстанет народ, с ускользающими от него, чтобы спокойно поедать добычу, обманом взятую; с обвиняющими противников своих и их же путями идущими, трескотней своей мудрому уста заграждающими, что сделаешь, Господи?
Льстят глупцам и насильникам в погоне за местами первыми. В книгах своих открывают злые дела соплеменников, дабы свои скрыть.
Не учат народ истине, но изо дня в день лгут ему.
Бессильные творить дела праведные, запугивают народ худшей неправедностью былых времен.
Грабят и друзей своих, ибо знают, что недолог век власти их.
Что сделаешь с ними, Господи праведный?
Сделали все сами, Мне нечего делать с ними, кроме как самим себе предоставить. Воистину, не есть им спокойно добычу свою, но потратят ее на поминках ближних своих.
Обнищают, и мыши будут шмыгать сквозь рубахи драные. Будут снится им бунты и восстания обманутых и ограбленных, будут ночами вскакивать в холодном поту и ужасе. Долгой будет их жизнь, чтобы продлилось им наказание.
Увидят пепелище на месте домов своих и побегут из земли своей больные и голодные, не смея назвать имен своих пред людьми.
Увидят иноплеменников в стране своей и у них будут просить корочку хлеба.
И стране их будет горше, чем Риму, ибо имели Рим примером и не восприняли.
Народу, их родившему, горше будет, чем евреям, ибо имели евреев примером и не наставились.
Будут слышать клевету и не посмеют в окно выглянуть.
Будут видеть народ свой, в кандалах ведомый, и за себя дрожать.
Во сне и наяву будут слышать проклятия себе, и затрепещут, и трепетать будут, но не смогут умереть.
Господи великий и страшный, все пути Твои — милость и истина. Что сделаешь со слепыми, соблазненными, обманутыми и ограбленными?
Тех, кто вспомнит имя Мое, и Я вспомню и спасу его.
Жду, что возопиют ко Мне, и отзовусь.
Пока есть вопль на земле, будет эхо на небесах.
Я есмь самый близкий всем и вся. Даю Себя тому, кто желает Меня, отступаю от того, кто не знает Меня. Без Меня мир — прах и пепел. И люди без Меня пепла немощнее.
Где царь, там и царство. Царь без царства не царь, и царство овдовевшее не царство.
Царство Небесное внутрь вас есть, сказал Сын Царя, и радость озарила всех влачившихся среди гробов, уразумевших сие небесное послание.
Мусульманин не верит, что Ты касаешься праха земного. Язычник видит Тебя живущим во прахе. Сын Царя знает царский путь и указует на Тебя во плоти безгрешной. В безгрешную плоть облекся Он и сошел, чтобы тьме земной принести света небесного.
Царю мой, ближе еси мне, чем дыхание мое.
Разве дыхание мое не есть нечто входящее в меня извне и из меня выходящее? Еще до вздоха легких моих был Ты во мне, знал Ты меня еще в чреслах отца моего. И до сотворения мира думал Ты обо мне.
Разве мысли мои не есть лишь отражение внешних предметов, входящие в мой ум, словно нити в станок, и ткутся они, и сходятся они и расходятся и теряются? Предметы вне ума моего, и входят в него не предметы, но лишь их отражения.
Ты — единственная реальность ума моего, с которой и родился он, и прежде всякого отражения Ты был во мне; Ты коснулся меня прежде соприкосновения моего с тварью любой.
С тех пор как услышал благовестие царское, разостлал я душу свою, словно покрывало, для сокровищ драгоценнейших, и в ней Тебя ищу и Царства Твоего. И ни края, ни дна души своей не вижу. И не могу ни достичь высот ее, ни спуститься в глубину недр ее.
Видятся мне лучи сияющие, предвещающие солнце далекое, видятся златые колонны храма, но не вижу самого храма и алтаря его.
Ощущаю благовоние кадил, но не вижу престола Царского.
Чем больше тружусь и вглядываюсь, тем яснее вижу Сокрытого.
Тайны неведомые заключил Ты в меня, Господи сил, и несть числа Твоим воинам. И на каждом из них отблеск сияния Твоего царского.
Безграничность несешь в Себе, Царю мой, и безграничность вносишь в душу мою.
Вечностью облекся еси, яко ризою, Царю мой, и в ризу ту облекаешь и душу мою.
Дух живет, где хочет, и творит Себе где и когда, и независим от творений Своих.
Преизобильный Господи, изумленный чудом смотрю в душу свою. Что за сокровища несметные заключил Ты в сей скудельный сосуд!
Воистину, моя вина, если нищим себя почувствую, моя вина, если смертным почувствую себя.
Стану самоубийцей, если почувствую себя рабом земли и самообольщения земного.
Где Ты — там Царство Небесное; где Царство Небесное — там Ты. Если Царство не войдет в меня, воистину, и мне не войти в Царство.
Царю Бессмертный, вонми гласу моления моего, услышь песнь мою — жертву единственную языка моего.
Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа, Трисолнечного живота и блаженства! Аминь.
Добро пребудет с праведным. Кто станет искать могилу неправедного? На что кому-то могила его? А могилу праведника все ищут, и огораживают и устанавливают памятник. На что им памятник? Се, исповедание того, что праведный и по смерти живет, а неправедный исчезает, словно борозда на воде морской.
Ты еси правда праведника, Живый Боже. Не в законах человеческих правда его, быстро законы пишутся, да лениво исполняются. Каждое дыхание Твое — новый закон праведному, присутствие Твое — правда его.
Великие праведники не имели законов, всеми признанных, и не заботились о законах, на бумаге писанных. От зари утренней чувствует праведник, что пишешь Ты в сердце и в уме его, и читает.
Сотни лгунов и насильников поднимаются на праведного и радуются, когда зажмут рот ему, чтобы молчал. Но призна!ют втайне лгуны и насильники, что, будь по воле их, мир в одночасье разрушится. В одиночечестве, которое кривоумным и кривопутным страшнее Суда Страшного, признают лгуны и насильники, что если еще и сто!ит мир, то сто!ит ради праведных — ради правоумных и правопутных.
Кто праведен, кроме богоносцев? Никто, Господи.
Приносящий Тебя в мир, приносит жизнь в оболочку жизни пустующую, приносит воду в пустые колодцы и песню онемевшим устам.
Словно туча бесплодная без дождя и грома, ветрами поднебесными разносимая, воистину, таков и мир без богоносцев. Весь мир — туча бесплодная, которую богоносец один может сделать тучей истинной, дать ей дождь и гром.
Туча на тучу походит, и человек походит на человека, и мир на мир походит.
Но одна туча — обманчивый и бесплодный дым, другая полна дождя и грома.
Один человек существующий, другой несуществующий, несмотря на сходство их. Один мир есть, другого — нет, несмотря на сходство их.
До того как родился Ты на земле, Господи, земля была тенью призрачной; и все твари земные были тенями призрачными.
Рождение Твое — вхождение грома в тучу бесплодную.
Слова Твои — дождь, тучу тучей делающий.
Чудеса твои из вампиров людей соделали.
Кровь, пот и слезы Твои наполнили пустую тень мира реальностью.
Добро пребудет с праведником. Могилу его всегда искать будут. Ибо могила праведного имеет больше силы жизненной, чем живые, но неправедные. Неправедные — тени тучи бесплодной.
Блажен народ, рождающий праведных!
Богоносцы, вы — соль земли, вы — свет миру. Если и вы обессилете и свет потеряете, пустой скорлупкой жизни мир станет, кожей змеи, которую она оставляет в тернии.
Вы поддерживаете небесный огонь в прахе земном. Если и вы погаснете, мир станет кучей пепла за вратами жизни.
Смертоносцы рассуждают о жизни вашей, ибо своей не имеют.
Клятвопреступники клянутся Богом вашим, ибо своего не имеют.
Лжец оправдывается истиной вашей, ибо своей не имеет.
Неправедный укрывается вашей праведностью, ибо своей не имеет.
Отчаявшийся утешается упованием вашим, ибо своего не имеет.
Мудрецы земные по обочинам ищут мудрости и возвращаются к вашей мудрости, ибо другой не обретают.
Немощные гонят вас, ибо боятся силы вашей, а сами понести не могут.
Боязливые завидуют храбрости вашей, ибо сами не имеют храбрости.
Нет богаче вас, смотрите: все у вас просят, вам же никто ничего дать не может. Нет богаче вас, ибо Бога имеете. Богаты вы, ибо вы богоносцы.
Душа ваша — колыбель Бога Живаго. Сердце ваше — престол Его. Ум ваш — гора Синайская, где Он один, как на скрижалях, пишет и глаголет.
Грядите свободно с Богом в себе; не собьетесь с пути и без ночлега не останетесь. Свободно входите с Ним во врата дня, и день вашим будет. Свободно входите с Ним во врата ночи, и ночь рассеет чудовищ своих и явит свои чудеса.
Не продавайте сокровища своего, ибо мир не имеет, чем заплатить за него.
Не предлагайте мены вселенной, ибо нечего ей дать вам, кроме самой себя. А вся она словно бумага в сравнении с золотом. Сгорит однажды и обратится в пригоршню пепла. Умрет ли? Уже мертва она без духовного сокровища вашего.
Все пространство ее не может вместить сокровища вашего.
Время не может исчислить сокровища вашего.
Мир гонит вас, ибо вы имеете мир, а он не имеет.
Мир завидует вам, ибо вы имеете сокровище, а он не имеет.
Мир боится вас, ибо сила у вас, он же бессилен.
Мир ненавидит вас, ибо вы блаженны, а он несчастен.
Не раздражайтесь на мир и не подливайте масла в огонь. Ибо весь мир горит огнем злобы.
Вы говорите, что одиноки вы? Разве гробы — сообщество вам? Один живой на кладбище менее одинок, чем сами мертвые на кладбище.
Вы говорите, что мало вас? Но зато вооружены вы. А противники ваши — рабы, в цепи закованные.
Без вас мир не имеет жизни. Вы вены, по которым в мир жизнь вливается.
Без вас мир не имеет радости. Вы приносите улыбку в тюрьму каторжную.
Не утучняйте плоть вашу, утучнение ее есть гниение. Не налепляйте грязи на кости ваши, ибо отяжелеют они и душа стеснится.
С ревностью содержите Богомладенца в себе и берегите Его, чтобы не испугался.
Воистину, словно птица, пуглив Он и бежит из ума от единого помысла нечистого, из сердца бежит от единого нечистого желания.
Помните: если Он оставит вас, убежище свое последнее, мир пустой скорлупкой жизни станет, кожей змеи, которую оставляет она в тернии.
Воздеваю руки к Тебе, Пастырю мой, но не достигают они Тебя.
Тщетно овца, в овраг угодившая, будет вверх карабкаться: пропадет она, если пастырь за ней не спустится.
Благодать Твоя простирается дальше лучей солнечных. Протяни руку ко мне и изведи из темницы. Один только луч благодати Твоей — и поднимусь на крылья орлиные.
Мучается травинка под камнем, пытаясь вырасти, без света бледная, в поисках света изломанная. Великая радость для меня, смертного, если подниму камень и увижу, как распрямится и зазеленеет она.
Не будет ли радость Твоя больше моей, когда поднимешь Ты камень, которым мир сдавил душу мою, изломанную и бледную?
Тщетно собираю поленья в костер: не обогреть мне душу, если Ты не пошлешь огня небесного.
Тщетно бегу, если сбился с пути: нет пользы в беге.
Весь труд мой и пот — жертва Тебе. Если не изволишь Ты принять ее, буду как покоритель вершины горной, снежной лавиной засыпанный.
Ибо смотришь не на количество трудов, но на жажду сердца.
Чего жаждешь ты, сердце мое? Куда ни посмотрит око, смерть видит; чего ни коснется рука, гроб осязает.
Что бы ни обрел ты, вместе с тем обретаешь и страх потерять обретенное.
Что бы ни полюбил ты, исполняешься скорбью утраты.
Мысли мои немирные, толпитесь вы в уме, словно на базаре пьяные, и падаете и умираете, как кузнечики на дороге. Умрет все, что было вашим источником, и все вы исчезнете по смерти моей, кроме одной, что связала себя с Бессмертным и Неумирающим.
Воистину, войдя в меня, в могилу вошли вы, и сами, как могильщики, могилу мне роете.
Но когда вострубит Ангел в душе моей в трубу многоствольную и возвестит приход Сына Божия, тогда все тленные желания сердца и все мысли тленные отделятся и ошуюю встанут и очистится нива сердца и ума.
И Сын Божий ступит на ниву Свою и исправит ее и засыплет могилы, мыслями тленными, словно кротами, разрытые. И омоет меня Сын Божий, и очистит, и миропомажет. Не на смерть, а на жизнь.
Сам я, Господи, воздвиг стену каменную между мной и благодатью Твоей и не смею за стену выглянуть, ибо Ты словно ветер грозный.
Понастроил я в душе своей избушек и домиков и боюсь, что разрушишь Ты их. И Ты разрушаешь, но затем, чтоб бездомным я стал, а чтобы в палаты меня ввести, что просторней и светлей, чем вселенная вся.
Отвергли люди краеугольный камень Твой, ибо слишком велик для их построек ничтожных. Отвергли его строители безумные, не зная, что построить на нем. Не могли догадаться, умом медлительные, что Ты — строитель единственный и вся работа их — не мешать Тебе созидать.
Слишком велик краеугольник Твой, и колоссы великие обходят его, говоря: «Если начнем на нем строить, когда завершим?».
Несчастные, как смерть отвращает их от всякого благого начинания! Как принуждает сооружать постройки однодневные!
Подай мне благодать Твою, что проникает глубже лучей солнечных, чтобы осмелился встать я на камень отвергнутый.
Се, Ты еси благодать, склонись и восстави меня.
Отгони от меня временное и тленное, и буду я созидать с Тобой то, что земные колоссы созидать не смеют.
Пророчествовал Сын Божий о храме Иерусалимском: разве неверно пророчествовал? Остался ли камень на камне и входят ли ныне в него молящиеся? Разве неверно пророчествовал?
Вложил народ всю душу свою в стены храма и остался сам пуст. Кто душу свою доверит камню на хранение и больше не печется о ней, тот колеблем будет, как тень осиновая.
Воздвигли мы храм Господу, говорят они, и заплатили долг свой. Отныне мы должники лишь самим себе. Воздали мы Богу Божие, а теперь воздадим себе должное.
Несчастные, зачем Господу храм, если вам не нужен? Для чего он Тому, Которому в песчинке нетесно и не слишком просторно во вселенной звездной? Разве могут бездомные дом Учителю всех зодчих выстроить?
Научил Зодчий предков ваших, для того чтобы вас научили воздвигать храмы Ему, ибо вам, а не Ему потребны они.
Ему воздвигая, вы Им из самих себя строите. Ибо ничего не может прах для Него без Него сделать.
Строя Ему храмы лучшие, вы показываете пример душе, что надлежит ей в себе выстроить.
Строя Ему лучшее, чем телу своему, вы душе пример подаете, чтобы и она строила себе обитель крепче, светлей и возвышенней, чем тело ее.
Великолепные храмы Ему возводите, дабы напомнить душе, что и она для палат царских предназначена, а не для глинобитных мазанок.
Не Ему дом возводите, но образ душе своей, и книгу ее пишете в память ей.
Господь милостив, и нисходит Он в храмы каменные, вами выстроенные, чтобы с душами вашими встретиться.
Несчастные, что будет с вашими храмами, если не прозреют души и примера не послушают? Если купола храмов выше душ вознесутся? Если в храмах будет просторнее, чем в душах ваших? Что будет с храмами вашими?
Если свечи в храмах каменных будут светлее мыслей ваших? Если ладан и смирна будут благоуханнее сердец ваших? Что будет с храмами вашими?
Если алтари храмов будут более святы, чем святыни душ ваших? Если богатство литургии будет больше богатства душ ваших? Если эхо молитв в храмах найдет больше отклика в стенах каменных, чем в душах ваших? Что будет с храмами вашими?
Станут они идолами каменными на могилах душ ваших. И когда станут ими, тогда не будут уже примером строительства духовного и обратятся в гордыню; тогда, воистину, не останется камня на камне от них. И вы, несчастные, скитаться будете, как тени храмы возводивших и, для чего возводят, знавших; уподобитесь игре тени осиновой, ветром колеблемой.
Соблазнятся многие о Сыне Твоем и падут, о Господи вечный и благословенный всеми коленами земными.
Князья с разбойниками против Христа объединятся, священники — со лжесвидетелями, и мудрецы — с безумцами.
Как величествен Он в одиночестве Своем и чистоте пути Своего!
Законники, веками закон Божий толковавшие, восстали ныне, не осудить — убить Сына Божия.
Старейшины, на поясах и воскрыльях письмена закона горы Синайской носящие, растеряли тысячелетний опыт упражнения в справедливости и волками на Человека мира и добра бросились, чтобы растерзать Его.
Торговцы торговлю свою оставили и ножи приготовили, чтобы убить Его.
Старцы, сединами убеленные и знамениями чудес Божиих над народом избранным вознесенные, но с душами опустевшими, хромают от очагов своих, чтобы убийцам помочь.
Юноши, старцами на злодейство ободренные, на убийство вышли с камнями и палками, прежде чем сесть им за пасху и восславить Господа.
Поднялись и женщины кровь пролить и повели чад своих, чтобы помогли им в деле всенародном.
Палачи и насильники, белым днем боязливо вдоль домов крадущиеся, ныне стали вождями вождей и князьями князей.
К убийцам, в темнице томящимся, день свободы пришел, ибо нужны стали народу, чтобы научили ремеслу своему убийственному.
Все в город пришедшие небу поклониться и Бога взыскать отвернулись от храма и с ближними своими спешат искать крови Праведника.
Священники храм оставили, устремившись с ножами жертвенными спасать от Бога народ.
Хромые и слепые тянут костыли свои — оружие свое единственное, чтобы помочь в убийстве Исцелителя.
Восстал единодушно, как трава, народ грешников и ищет убить Сына Божия. И ножом, которым на Бога замахивается, себе в сердце ударяет.
Не дай мне пасть, всеблагий Господи!
Отверзи мне очи духовные, да узрю судьбы грешников, да не подвигнется нога моя вслед тех, кто восстал на Тебя.
Да не подниму на Тебя камня и себя навеки не убью.
Не дай мне пасть, всеблагий Господи!
Кровь праведников — единственное на земле писание, которое стереть невозможно.
Разве убили вы Христа, окаянные, как на то надеялись? Или Кровь Его доныне горит на главах ваших?
Море, шумом волн своих объяви по всей земле: кровь праведника горит на главах до колена сотого.
Скреститесь молнии от востока до запада и начертайте, чтобы и слепые увидели: никакого зла не причинят люди праведнику, чтобы не пало зло вдвойне на их главы.
Ибо камень, брошенный в праведника, ввысь брошен и, вниз падая, прибавляет в весе.
Камни иерусалимские, разбросанные ныне, возопите к роду человеческому, роду забывчивому, и ему напомните, что бывает с убиенным праведником и что с его убийцами.
Видел я некогда пса, пасть кашей горячей обжегшего, так что не ел потом и холодную. Людей же изо дня в день вижу, кровью праведников обжигающихся и ненаучающихся.
О безумнейшие из безумных, не стыдно вам повторять урок, псами с первого раза усвоенный?
Лучше погибнуть одному роду злодейскому, нежели одному праведнику. Ибо небо не спрашивает, сколько крови пролито, но спрашивает, чья кровь пролилась.
Если все народы восстанут на одного праведника, ничем не повредят ему. Лишь до могилы проводят его, он же будет обличать их по смерти своей.
Воистину, милостью своей наказывает праведник до смерти и правдой — после смерти.
Не собирайте имения детям своим, вы, пролившие кровь праведника. Се, все имение их пропадет, кроме крови праведника, вами пролитой.
И не праведник проклянет вас, но дети ваши, когда будут есть горький хлеб рабства.
В рубище праведника Бог кроется. Горе вам, если соблазнитесь рубищем его и Того, Кто в рубище, презреете.
На крест сошел еси, Господи, не бессилие Свое миру явить, но бессилие мира пред Тобою.
Словно тени при свете лунном, по камням играющие, так же бессилен народ, камень на Тебя поднимающий.
Господи, праведников утешение и мучеников мужество, спаси нас и помилуй.
Бог мой — Бог Воскреситель, воскрешает мертвых с утра до ночи и с ночи до утра.
Что утро похоронит, воскресит Господь вечером, и то, что вечер похоронит, утром воскресит.
Что более достойно Бога Живаго, если не воскрешение мертвых в жизнь?
Пусть другие верят богам, что препираются и судятся с людьми. Я же буду держаться Бога, мертвых воскрешающего.
Пусть другие верят в бога, не внемлющего живым, его зовущим. Я же буду поклоняться Богу, склонившему ухо Свое над умершими, чтобы слышать, не вопиет ли кто о воскресении и Воскрешающем.
Могильщики хоронят и молчат — Господь воскрешает и воглашает.
Мать хоронит дочь — Господь воскрешает: Господь милостивее матери.
Отец сына хоронит — Господь освобождает из плена смертного: Господь милостивее отца.
Брат брата хоронит — Господь воскрешает: Господь милостивее брата.
Нет у Господа ни слез, ни улыбки для умерших. Все сердце Его воскресению отдано.
Мир оплакивает своих на кладбищах — Господь песнью ищет Своих и воскрешает.
Воскреси, Господи, дух мой, чтобы воскреснуть и телу моему, вселися в дух мой, чтобы и тело мое стало храмом Твоим.
Вопрошают ближние мои с тревогой: воскреснет ли тело сие наше?
Если отреклись вы от себя и не для себя живете, тогда тело ваше — храм Бога Вышнего, тогда Воскрешающий в вас, и воскресение ваше совершается.
Воскреситель мой, а не смерть воскрешает, ибо смерть никогда не имела жизни. Ты еси Воскреситель, Ты еси Воскресший, ибо Ты — жизнь.
Только то семя воскресает, в котором Ты сокрыт, и лишь то в нем, что от Тебя.
Лишь тот дух Ты оживишь, который и ныне живет не миром, но Тобою.
Лишь то тело сохранишь, которое исполнилось Духом Святым уже в этом времени.
Лишь то воскресит Господь в гробах, что от Него.
Никто из мертвых не воскресит — только Господь, и не восставит никто — только Господь.
Ибо Он — во святых Своих. Воистину, Он — и в живых Своих, и во гробах, и над гробами.
Приходил Желанный и снова придет, а вы говорите: кто нам докажет, что Он — Бог?
Спрашиваю вас, братья мои, во тьме живущие, и ответьте мне на то, о чем спрашиваю. Если бы уговорили вы Бога сойти на землю, каким желали бы Его видеть?
Человеком бы желали видеть Его, прекраснее всех сынов человеческих, всех сынов человеческих могущественнее и в слове, и в деле. Желали бы видеть Его прекрасным царевичем, не надменным, но, словно ягненок, кротким, входил бы он он под кров наш, пил с нами и ел и делил бы с нами все, кроме немощи нашей и грехов.
Тогда, говорю вам, сами доказали вы, что Бог был посреди нас.
Желали бы видеть Его человеком, хотя мог Он явиться в любом теле. Когда говорит, говорит как власть имеющий, как ни один человек говорить не может. Когда ходит по земле, ходит не как раб и наемник, но как господин. Ветер и вода подвластны Ему, люди за Ним следуют, бесы бегут от Него. Желали видеть, чтобы людям помогал изо дня в день: утешал скорбящих, исцелял больных, воскрешал умерших. Такого Бога желали бы мы видеть среди нас.
Тогда, говорю вам, сами доказали вы, что Бог был посреди нас.
Желали бы видеть в Нем не царя с богатством земным, преходящим и преходящим воинством, и не в блеске, который померкнет, но желали, чтобы был Он выше, чем царь.
И желали бы видеть Его не просто пророком, но Тем, о Котором от начала времен пророчествовали, Который бы смел сказать, что Он больше времени, Который пророчествовал бы нам о том, что будет в конце и после конца времен. И желали бы видеть Его не священником, но первосвященником, в Котором троих узрим — Бога, священника, жертву. Такого Бога мы желали видеть посреди нас.
Тогда, говорю вам, сами доказали вы, что Бог был посреди нас.
Желали бы мы, чтоб скоро пришел и быстро ушел, ибо не смогли бы долго выдержать присутствия Его. Но, когда уйдет, желали бы, чтобы слово Его разносилось во времени и пространстве, не зная границ и препятствий, и чтобы от стоп Его земля огнем небесным горела, до тех пор пока существует.
Тогда, говорю вам, вы сами доказали, что Бог был посреди нас.
Приходил Желанный, приходил таким, каким только люди желать могли, и лучше, чем могли желать,— лучше, сильней и прекрасней. А люди, люди и тогда говорили: кто докажет нам, что Он — Бог?
Снова придет Желанный, душа моя. Как молния, пронесется Он и, если не узнаешь Его, улетит, и больше не увидишь Его. Восстань, душа моя, не спи, но бодрствуй. И укрепи в себе образ Желанного, образ истинный, чтобы узнать Его, когда придет.
Извергни из себя мирские образы, вся исполнись Его образом, от востока до запада, от юга до севера, чтобы узнала ты Его, когда придет.
Ибо, как молния, пронесется Он, а ты будешь повторять в полусне: кто докажет мне?..
Если не докажешь сама себе, никто не докажет тебе.
Если не докажет жизнь твоя вечная, вечная смерть докажет.
В долине слез воскресишь Ты кости мертвые, Сыне Божий.
Да возрадуется пророк, ибо Ты оправдал пророчества его.
Вся сила и вся красота, вся мудрость, которых жаждет человечество от начала времен,— в Тебе, Всечеловече.
Тобою Луч Трисолнечный решился пронзить тьму смертную и тень небытия. Милость была в том Луче, и злоупотребили ею, как и всякой милостью. Потому Луч отступил, и возобладали тьма смертная и тень небытия.
Ныне Ты пришел с новым Лучом и с новой милостью. И принявшие Тебя засияли, словно солнца, вновь рожденные.
А те, которые не приняли, остались в пустыне костьми мертвыми.
Открыл Ты житницу для алчущих и неиссякающи источник для жаждущих и зовешь всех алчущих и жаждущих есть и пить и быть живыми.
Кто желает жизни, тот жизнью питаться должен. Кто смерти предается, смертью и питается, и нет того среди живых.
Принес еси нам Бога в долину слез, принес не для того, чтобы образ явить нам: игры образов всю душу нам выели, но принес как Хлеб, чтобы ели и воскресли. Образами питались мы и умерли. Воистину, все, что смертные едят и пьют, суть образы, ненасыщающие и жажды не утоляющие, если Бог не войдет в них.
Пусть душа моя вкушает Бога и с жизнью вечной обвенчается.
Пусть ум мой вкушает Бога и с вечной мудростью венчается.
Пусть сердце мое вкушает Бога и венчается с вечной радостью.
Пусть тело мое вкушает Бога и воскреснет из мертвых. Пусть люди вкушают Бога и вернутся в дом свой, ко Всечеловеку.
Нет на земле гроба Твоего, ибо только тленное может удержать в себе земля. Тленное в тленное уходит и остается в нем.
О Царевич Святыя Троицы и Царю всего творения, которое по слову Твоему дышать и видеть начало, насыти меня хлебом Твоим и утоли жажду мою Твоим питием.
Да не истлеет тело мое, и душа моя не мятется во аде, словно тень бесплотная, безумных воспоминаний полная, полная плотских желаний, полная страхов и образов ужасающих.
Да не потеряю я, Господи, два тела своих: земное, что ближе к погибели, чем трава осенняя, и небесное, которое дух мой не успел соткать и приготовить к вечности.
Да не потеряю я, Господи, оба духа своих: земной, на смерть осудивший себя, повенчавшись с земным и тленным, и Небесный, Который не принял я, не давая Ему внести вечность в меня.
Да не потеряю я, Господи, двух жизней своих: земную, которая лишь призрак жизни, и небесную, которая есть жизнь.
Прииди ко мне ближе, Хлебе Небесный, и не уклонись уст моих.
Прииди ко мне ближе, Питие Небесное, и уст моих не уклонись.
Пресвятая Троице, просвети мою тьму светом Своим и изгони пришельца, душу мою от Тебя заслоняющего.
Дети и святые держатся Тебя, Господи, остальные на Тебя восстают.
Дети и святые — граница между царством бытия и тенью небытия.
Попечители назвались родителями и сталкивают детей Твоих со скалы в пропасть глубокую.
Вообразили попечители, что они родители, и управляют Твоими детьми, как своим имением. Воистину, не управляют, а калечат и уродуют.
Чужих детей присвоили себе, попечители, и будете вы отвечать за кражу и разбой.
И та жизнь, что в вас есть,— не ваша; не ваша и та, которая через вас родилась. Ничего не принадлежит вам, кроме зла, которое внутри вас, и будете вы отвечать за кражу и разбой.
Будете отвечать за кражу, ибо чужое своим назвали, и за разбой, ибо чужое изувечили и разрушили.
Нет на земле родителей. Родитель — на небесах. На земле одни попечители. Те, что назвали себя родителями,— воры и разбойники.
На земле одни попечители, и это уже большая честь. Дал вам Бог на попечение драгоценнейшее из сокровищ Своих. И это большая честь.
Блаженнее тот, кто не родился и не имел никого на попечении своем, нежели вы, если попечение ваше — соблазн душ и умервщление.
Зачем вы детям радуетесь, если не бодрствуете над ними, как над небесными Ангелами? Зачем о них сокрушаетесь, когда рано оставляют вас и бегут к Ангелам? Чужому радуетесь и о чужом сокрушаетесь.
Не пекитесь о благополучии тел детей ваших, ибо и лисицы для лисят сие делают. Пекитесь о Боге в душах детей ваших, а Господь-Родитель об остальном постарается. И то, что в муках собираете детям своим, Он без муки соберет им быстро и легко.
Не изгоняйте Бога из детей ваших, ибо изгоните из них счастье и покой, благоденствие и здравие.
Если оставите всю землю богооставленным, алчущим ее оставите, которые поглотят все и от голода умрут.
Старайтесь не о куске хлеба для детей своих, старайтесь о душе и совести. И не будут нуждаться дети ваши, и вы благословенны будете на земле и на небесах.
Пекитесь о чужом имении более, чем о своем, и награда вам будет немеренной.
Дети царские отданы вам в попечение. Воистину, велика награда тем, кто сбережет царевичей и не изгладит имени Родителя из их памяти.
Через детей Царь глядит на вас вопросительно и ждет ответа вашего. Если ответ ваш смертоносным будет, Царь оставит детей, и станете о трупах заботиться.
Дети и святые держатся Тебя, Господи, остальные восстают на Тебя. Детьми и святыми испытываешь Ты мир, Господи.
Трезвись душа моя, трезвись, да вовек не согрешишь.
Всякая тварь меня пугала, пока был я ребенком, и всякую тварь жалею теперь, когда возрос. Пока я был ребенком, всякая тварь мне сильнее меня казалась. Теперь чувствую себя сильнее мира и жалею всех.
Ибо научился я стоять с Тобой, Господи, окруженным воинством бессмертным, словно соснами горными. Из Тебя расту я, словно дерево из скалы.
Пока я был ребенком, у каждой твари учился и шел за каждой, как за учителем. И научился смерти и немощи, и научился взывать к Тебе.
Искал я сильного, чтоб ухватиться за него и спастись от перемен и колебаний. И глаза мои его не видели, и уши не слышали, и нога моя, где бы ни ступала, не находила его. Воздвигает время всех детей своих, чтобы схватиться с ними, и ломает их, и гнет, и с корнем выдирает так просто, играючи, и смеется их страху и ужасу.
Бросался я к цветам и говорил себе: красотой своей они сильней меня. Но приходила осень — гибли цветы, и не мог я им помочь, но уходил в слезах и бросался к дереву высокому.
Но приходил срок, и погибали корни дерева, и на землю оно падало, словно воин побежденный, и уходил я в слезах и бросался к камню, говоря: он сильней меня, я спокоен с ним.
Но приходил срок, и рассыпался камень в пыль, и ветер уносил ее, и уходил я в слезах и бросался к звездам, говоря: звезды сильнее всех, буду их держаться и не упаду.
Но обнял я звезды и начал с ними шептание тайное и услышал стоны умирающих, и от них отвернулся в слезах и к людям бросился, говоря: люди свободно движутся и ходят прямо, сила в них, буду их держатся и не упаду.
Но приходил срок, и видел я сильнейшего из них, беспомощно скользящего в немую бездну времени и одного меня оставляющего.
Обозрел я в страхе всю вселенную и сказал: ты сильнее всех, вселенная, тебя буду держаться, сохрани меня от скольжения в бездну бессловесную. И ответ услышал: раньше зари вечерней утону я в бессловесной бездне, и завтра уже не я буду, но другая вселенная. Тщетно на меня надеешься: я спутник немощный.
Снова к людям я бросился, к мудрым из мудрейших, и просил совета. Но ссорились меж собой они о том, чей совет мудрее, пока смерть, взмахнув крылом, не помирила спорщиков.
И обратился к людям вновь, к самым весёлым из них, и спросил, что думают. Что могли сказать мне, плотью мыслящие! Обратили в шутку и смеялись надо мной, пока смерть не подняла костыль свой и не покрыла язык их плесенью.
Снова к людям я пошел, к тем, что меня родили, и спросил у них. Потемнели лица их морщинистые, увлажнились очи, и едва ответили: в неведении родились мы, в неведении и тебя родили и разделили с тобою неведение.
Опять к людям обратился я, пошел спросить друзей своих: друзья мои, что вы думаете? Долгим было молчание, пока в смущении глаз не подняли и не ответили: давно хотим тебя спросить, что ты думаешь?
Постучал я с вопросом своим в дверь последнюю, открылась она, и увидел я, как выносят из нее мертвеца.
Когда стало некуда стучать мне, слезы иссякли и ужас пронзил меня когтями до костей.
Тогда последняя слеза скатилась на дно души моей, и стукнула в дверь неизвестную, отворилась дверь, и явился Ты, Царю мой и Отче мой, весь окруженный воинством бессмертным, словно горными соснами в неопаляющем пламени.
И свет заиграл, словно арфа многогласная, и услышал я слова Твои: Я есмь Тот, Кого ищешь ты, Меня держись. Сущий — имя Мне.
Посещение Твое, сила моя, всякой твари силу приносит.
Лампады пустые наполняешь Ты елеем и начинают гореть.
Блажен приемлющий Тебя в пустоту свою: наполнится он и гореть будет.
Когда елея нет, горит фитиль с дымом и копотью.
И до пришествия Твоего горели души человеческие, но не Ты горел в них, а фитиль без елея, с дымом и копотью.
Сошел на землю Ты и наполнил все лампады елеем, и горит елей без дыма и копоти.
Но не видят невежды разницы, говоря: и прежде было горение, и ныне горение.
Не видят невежды разницы между горением лампады пустой и лампады наполненной.
О невежды, когда горит тленное своим огнем, то горит фитиль без елея и горит с дымом и копотью.
Когда сосуды тленные небесным елеем наполняются, тогда елей горит и горит светлым пламенем, без дыма и копоти.
Не таков Ты, как обычные приходящие, что приходят взять. Ты пришел не прийти и взять, как обычные приходящие, но пришел Ты, чтобы оставить. Воистину, пришел, чтобы наполнить все и оставить наполненным!
Всякая тварь наполняется мощью и силою, когда Ты посетишь ее, Господи преисполненный добродетелей!
Вода, что могла лишь омывать тела, обрела силу крестить души. Во имя Твое, Господи!
Елей, что мог лишь блестеть на лице здорового, обрел силу укреплять больных. Во имя Твое, Господи!
Хлеб, что мог лишь накапливать в человеке тленное, обрел силу жизнью Твоею питать жизнь. Во имя Твое, Господи!
Источники налились силою, и травы полевые жизнью наполнились. Во имя Твое, Господи!
Слова обрели силу исцеления, а вещество стало защитою. Во имя Твое, Господи!
Мертвые понесли на себе немощи живых, и живые стали говорить с мертвыми, как с живыми. Во имя Твое, Господи!
Могилы, прежде лишь смрад источающие, источать миро начали, и пещеры звериные стали убежищем подвижников и свидетелями покаяния.
Прежде пришествия Твоего, Господи, мир был темнее фитиля коптящего и бессильнее паутины паучьей.
Отверзут ли очи невежды и узрят ли разницу? За всех невежд колени преклоняю и молюсь, Господи всесильный: отверзи очи им, да разницу узрят и откроют лампады пустующие, чтобы Ты наполнил их, да не задохнутся они, Елей небесный лампады моей, в копоти и дыму.
За всех невежд колени преклоняю пред Тобою, Д!уше Святый Животворящий. Дохни, словно гроза, свежестью и встряхни души маловерные, да пробудятся и почувствуют час посещения Твоего.
Да покаются, да падут на колени со мной и воскликнут: как земля обновляется, когда Ты посещаешь ее, величественный и страшный Господи!
Я — книга, изнутри и снаружи исписанная, запечатанная семью печатями. Пытаются соседи мои читать ее, а прочесть не могут и названия.
Соседи мои, как же прочесть вам имя Господа, от пыли меня очистившего, если имени моего прочесть не можете!
Я — Твоя книга, Господи, Царю мой. Я — письмо Твое изнутри и извне. Но замарал меня мир неграмотными письменами своими, и стал я неясным и нечитаемым.
Я — Твоя книга, Господи, Царю мой, с печатями Твоими, запечатал Ты меня, словно святыню Свою.
Под каждой печатью сокрыт Дар Духа Святаго, дар бессмертной жизни Небесной Троицы. Кто распечатает то, что Бог запечатал? Кто другой сможет, кроме Бога единого?
Говорят соседи мои: ты — книга мира, исписан ты его рукою, и дары твои — дары мира.
Так неграмотные прочитывают меня, и вижу, что не знают даже моего имени.
Воистину, многое нацарапал мир корявой рукою на сердце моем. Много даров непрошеных натолкал в сердце мое.
Но, когда сотру все его каракули в сердце своем, не исторгну с ними сердца моего из себя и пустым оно не останется.
И когда сотру все каракули мира из ума моего и все дары мирские истреблю из него, не отделю ум свой от себя и пустым он не останется.
Знаю, что по плоти моей писал дух мой и по духу моему — плоть моя. И когда изгладишь Ты писание духа моего по плоти и плоти по духу, не останется книга неисписанной.
Когда весь мир исторгну из себя, снова увижу в себе книгу на семь печатей запечатанную. Се, Твоя книга, Господи. То писание Господа моего. Кто может распечатать книгу Божию, кроме Бога единого?
Кто признаёт Тебя Отцом, того и Ты сыном признаёшь, и открываешь сыну книгу, и тайны читаешь ему. Вскрываешь печать за печатью и открываешь ему тайны.
Тщетно люди читают меня: не прочесть им. То лишь прочтут, что мир писал во мне. Но плотским глазам не прочесть того, что за печатями.
Немного слов в книге той, но каждое словно пламя обжигающее, бесконечное, как вечность, и всех наслаждений земных сладостнее.
Семь слов — семь духов и семь жизней, три горних и три дольних, нерасторжимо в единое пламя неумирающее связанные.
Святое мужество неба и девственная женственность земли, непорочным поясом опоясанные, украшенным семью звездами.
Но кто посмеет сыпать бисер перед теми, кто питается гнилыми яблоками? Кто посмеет читать тайны Твои тем, кто знает лишь грубую мирскую грамоту?
Повсюду старается писать рука невидимая, но мир отворачивается от письма небесного и силится мертвою рукой своею писать слова мертвящие.
Всемилостивый Господи, призри на тех, кто взирает на Тебя, и управь руку их, чтобы, когда на себе пишут, писали бы имя Твое в сердце и на челе.
Всемудрый Господи, обрати очи избранных Твоих на печати книги Твоей, да с молитвой ожидают и читают с разумением, когда тихо и не спеша будешь Ты вскрывать печати тайн Твоих.
Мало послушных, Господи, а верующие есть.
Мало тех, кто не сводит глаз с Господа своего и за Его взглядом следует.
Ищу послушных, Господи, и разделяю с ними радость свою. Рассказываю им о путях Твоих и Твоей мудрости, и подтверждают они рассказ мой. И умножается радость наша и делим ее между собою.
Слушаю рассказы послушных о том, как устранил Ты преткновения с их путей, и свой рассказ присоединяю, и дом наш небом наполняется.
Все события, с нами происходившие, через сито мелкое закона Твоего просеиваем, и плевелы, что отсеиваем, своими именуем, а чистые зерна остающиеся — Твоими.
Исчисляем, что все наши муки, слезы и страдания — Тебя ради, и находим, что они идут нам в прибыль.
Что пользы нам в вере от воскресения до воскресения, если во всякий день вера наша не ставит нас пред очами Господа нашего?
Есть верующие, Господи, но послушных мало.
Кому быть мне послушным, если не Всемогущему? Разве поднимут меня падшие, смертные — укрепят меня?
Кому быть мне послушным, если не Мудрейшему? Разве неучи могут научить меня и невежды разве откроют мне истину?
Кому быть мне послушным, если не Святейшему? Разве грешники сохранят меня и злодеи спасут душу?
Как назвали бы человека заблудившегося, увидевшего огонек в темноте ночной, но стоп своих к огню тому не направившего?
И как бы назвали кормчего, маяк на берегу увидевшего и в сторону свернувшего?
Так же назовем непослушных верующих.
Ощутил Ты жало непослушания моего: прости, любовь моя!
С тех пор как ранила меня любовь Твоя, стыд меня жжет от воспоминаний о моем небрежении.
Украсил я себя верою, словно цветами, но своими путями ходил, не замечая, как любовь Твоя за мной следует.
Ныне открылись глаза мои на любовь Твою. Больно ранил Ты меня, и жжет меня рана, яко огнь.
Ныне узрел я, что любовь Твоя за мной следовала на всех перекрестиях жизни. Смотрю в прошлое и двоих вижу — любовь Твою и мое непослушание. Больно ранил Ты меня, и жжет меня рана, яко огнь.
Кому исповедать мне грех свой, если не Тебе, Которому согрешил?
Зачем исповедоваться мне непослушным, которые скажут мне: немного согрешил ты, ибо и мы то же творили? Своим грехом оправдают грех мой и не принесут мне утешения. Сделают грех мой мерилом правды между Тобой и мной и присудят правоту грешнику.
Больно ранил Ты меня, и жжет меня рана, яко огнь.
Бесконечна милость Твоя, и отверз Ты очи мне прежде, чем умер я.
Прости, Господи, и повелевай рабом Своим!
Как кротко Ты глядишь, как будто никогда я пред Тобой не согрешал!
Повелевай, Господи, и хлещи кнутом, и помоги совести моей хлестать меня.
Больно ранил Ты меня, и жжет меня рана, яко огнь.
Пусть. Пусть рана жжет меня, словно три пламени. Пока не научусь быть послушным, словно небесный Ангел.
Пока послушание воле Твоей, Господи, не станет единственным утешением дней и ночей моих до скончания веков.
Приими жертву слова моего, Отче мой, приими, Отче мой, лепет чада кающегося!
Исправи слово мое Твоей истиной и приими его, к подножию ног Твоих приносимое.
Окади жертву мою благоуханием молитвы святительской и не отринь ее, Трисолнечный Владыко светов.
Жертву богаче моей приносят Тебе круги ангельские, но слово их от Тебя к ним струится и от них к Тебе возвращается, не смешанное с враждебностью тьмы и в горле грехом не сдавленное.
Нищ есмь и другого ничего не имею принести на Твой жертвенник, разве слово сие.
И когда творение принес бы Тебе, слово бы принес. Ибо что есть творение, если не слово? Всю вселенную языками наполнил еси, обращаются в пламя они, Тебе вознося хвалу, и в воду, Твою хвалу нашептывая себе.
И если агнца принес бы Тебе, слово бы принес.
И если птицу принес бы Тебе, принес бы слово.
Для чего приносить мне чужое слово Господу моему, для чего чужое, не свое?
Кто сотворил меня быть господином чужой жизни и чужой песни, пламени чужого и чужой жертвы, кто?
Мое слово — жизнь моя и песня моя, пламя мое и моя жертва. От Твоих взял и Тебе приношу: приими его и не отринь, Господи Всемилостивый.
Собрал я с нивы лишь горсть пшеницы, полной плевел, если и одно зерно примешь из руки моей, счастливым меня сделаешь
Из зерна одного можешь Ты Хлеб заквасить и народы насытить им.
Приими и мою лепту, Сыне Воскресителю, приими, не отринь лепты нищего.
Приими жертву мою не за меня только, но за того, кто меня грешней, да найдется ли такой?
За того, кто не имеет и то, что имею я, за него приими жертву мою, но найдется ли такой?
В гармошку мир сдавил меня, каждый вздох мой — стон. Пусть Ангелы Твои даруют стону моему благозвучие и Тебе его принесут, любовь моя.
Помню все добро, что Ты сотворил мне в жизни моей, Спутник мой безустанный, и один лишь дар приношу Тебе.
Не себя приношу Тебе, ибо несмь достоин сгореть на пречистом жертвеннике Твоем. Смерти и тлению предназначенное не могу принести в жертву Бессмертному.
Лишь то несу Тебе, что, светом Твоим осиянное, возросло в душе, то, что Слово Твое спасло от тления.
Приими жертву слова моего, Триединый Цвете, приими лепет чада новорожденного.
Когда запоет хор ангельский у престола Твоего, когда загремят трубы архангельские, когда зарыдают от радости Твои мученики и святители слезы прольют в молитве о спасении Церкви Твоей, не презри жертву слова моего, Господи и Боже мой.
Не презри. Но услыши.
Тебе поклоняюсь и молюсь, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
На Охридском озере
1921-1922 гг.
