После победы над дымчатыми драконами Иван и Пётр решили держать по ночам дозор. В эту ночь стоять на карауле была очередь Ивана, а солдат и мальчик грелись у небольшого костра.
Тонкой струйкой вился в небо дым. Высоко-высоко над лесом горели звёзды. Роман лежал, закинув руки за голову, и думал: «Как много звёзд на небе… Всё равно, что людей на земле. И звёзды все разные, и люди тоже – все разные. Хотя конечно очень похожи друг на друга. Но почему одни люди счастливые – а другие несчастные? Почему?»
- Дядя Пётр, а дядя Пётр… Ты не спишь?
- Не сплю.
- Я вот всё думаю, почему одни люди бедные, а другие богатые? Одни счастливые – а другие нет?
Где-то в глубине леса крикнула что-то на своём непонятном языке сова. Солдат слегка потянулся и неторопливо начал рассказывать:
- Слыхал я от своего деда, что в деревне, где я родился, жили два брата: Степан да Лаврушка. Работали он много, а жили бедно, но не унывали, и песни всё весёлые напевали.
И вот случилось как-то старшему брату найти в поле старый кувшин. Раскопал он его, крышку стал снимать. А крышка запечатана так, что не открыть никак. Пока над ним возился, младший брат подоспел. Ножом крышку сковырнули, глянули – а там монеты золотые да серебряные - чеканки старой, и надписано всё не по-нашему, а по-басурмански. Видно, в давние времена один из воинов сокровище своё схоронил, а вернуться за ним ему уж не пришлось.
- Что же ты, брат, с таким богатством делать-то будешь?
- А не твоего ума дело – не ты нашёл, не тебе и решать…
Сгрёб Степан все монеты обратно в кувшин и затрусил к себе домой.
Долго с тех пор братья не виделись. Старший себе дом в городе купил, женился на богатой невесте и зажил припеваючи. Чего только душеньке не захочется, всё тотчас в доме появляется. Ещё бы – с таким-то богатством!
Живёт так Степан, живёт, а счастья всё нет и нет. Всё вроде у него есть, а вот счастья нет, и всё тут.
Деньги в подушку зашил. Ночью спит на ней, а днём – в сундук кованный запирает, а ключ от сундука на верёвке себе на шею вешает. Если нищий постучится – гнать велит. А со временем собак завёл злых, так что бедняки дом Степана за три версты обходить стали.
Прослышал о том Лаврушка. Жаль ему стало брата: погибает ведь. Заплакал он, стал на колени и давай поклоны земные бить, Бога просить, чтоб помог он брату. Сказано же в Книге Святой, что проще верблюду пройти сквозь игольные уши, чем богатому – в Царство Небесное. Молился он так и не заметил, как уснул. И слышит под утро стук в дверь. Открывает – Степан! Что такео? Что случилось?
За ночь весь дом сгорел, как есть, дотла. И сундук сгорел, хоть и кованный железом был. Жена, как поняла, что муженёк её разорился, плюнула да и к отцу своему сбежала. Остался Степан один, только ключ на верёвке болтается.
Обнял его Лаврушка, боится – не наложил бы тот с горя на себя руки. А Степан-то улыбается широко да светло. Будто и не горе у него, а радость великая.
- Эх, - говорит, - брат. Кабы знал ты, как легко у меня на душе стало, как лишился я всего! Словно груз тяжкий с меня сняли.
И точно, богатство-то, если его только на себя тратить, одно горе с собой несёт.
Зажили братья тихо и мирно, как в прежние времена. И не голодали, хлеба всегда хватало. Такая вот история, значит…
Вот и думай, Роман, надо ли за богатством гоняться, и большое ли оно счастье даёт?..
Закончил солдат историю да и заснул, а, может, только вид сделал. Так что если Роман и хотел спросить ещё чего, то пришлось ему на бок повернуться и тоже уснуть, подложив для мягкости ладонь под голову.
