Широко, привольно раскинулись по зелёным холмам маленькие деревеньки. Куда ни глянь – простор необозримый. По лугам травным тут и там виднеются коровы. На полях, крепко взявшись за плуг руками, пашут на небольших лошадках мужики. И некогда им оторваться от работы да вниз глянуть, где по дороге, вьющейся меж холмов, скачут два всадника.
Скачут уже много дней подряд. На ночь останавливаются, где придётся. А как утро проснётся да выкатит на небо солнце ясное в росе купать, снова в путь отправляются.
Долго ли ехали, коротко ли, а показалась вдали одинокая фигура солдата. Солдат идёт, в барабан бьёт, сам себе ритм задаёт – за спиной ранец кожаный да ружьё старое, во многих боях испытанное. Ружьё для солдата – всё равно, что верный друг: всегда под рукой и бьёт без промаха.
- Эй, служилый, далёко ли путь держишь? – крикнул Иван солдату.
- Путь мой не далёк, не близок – вроде и рукой подать, да всё не дойти никак. А ищу я могучего богатыря Ивана…
- Ну, коли так, то нашёл ты его. Ведь Иван – это я.
Остановился солдат, глянул на него из-под козырька, смерил взглядом, ус седой подкрутил и говорит:
- Слыхал я, что хочешь ты мечём шею царя Дурмана на крепость проверить. Вот и решил пособить тебе, чем смогу. И хоть силы такой, как у тебя, в руках моих нету, зато зорче глаза и вернее помощника в бою тебе не найти.
- Что ж, коли твёрдо ты решил идти с нами, я буду рад принять тебя в число моих друзей. Как звать тебя, солдат?
- Петром, - отвечал служилый и, не говоря ни слова, бодро зашагал им вслед.
И вот диво: хоть Иван с мальчиком коней своих особо не сдерживали, а поспевал за ними солдат, не отставая ни на шаг.
Так и добрались они к вечеру до ближайшего селения.
