Дивное Дивеево

Вся история девеевской обители

Отрицаюся тебе, сатано, гордыни твоей и служению тебе, и сочетаюся Тебе, Христе, во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь. (И оградить себя крестным знамением).
На главную Книги Сказание о Петре и Февронии. Глава 6.Сказание о Петре и Февронии.
Глава 6.Сказание о Петре и Февронии.

Более всего в новом её положении  Февронию огорчала невозможность заниматься врачеванием. Зная свойства всех целебных трав, все заговоры, исцеляющие болезни, она вынуждена была пребывать в бездействии, дабы не вызвать негодования бояр. Княгиня жаловалась владыке Василию, и он посоветовал ей обучить нескольких женщин  свойствам трав, чтобы они могли помогать болящим. Обрадовавшись, она так и сделала, выбрав среди своих холопок самых терпеливых и услужливых.
     Узнав, что на княжьем дворе лечат травницы, народ потянулся тонким ручейком,  день ото дня разбухавшим,  так что Феврония распорядилась  сделать особую пристройку, где будут сушить и хранить травы, приготовлять настои и отвары, а также пользовать больных. Страждущих оказалось много, однако ещё больше  было  немощных и голодных, нищих и бездомных людей. Прикинув, как всё устроить наилучшим образом, Феврония объявила, что станет ежедневно раздавать  хлеб неимущим горожанам, а странников кормить дармовой кашей. В городе было много толков по этому поводу: простонародье радовалось, а бояре негодовали. Однако это намерение княгини очень одобрил владыка. Князь Пётр вначале был недоволен, предвидя немалые расходы, но, поняв, какую любовь народную снискают они, как везде станут благословлять имя муромского князя, примолк.
     Хлопот у Февронии стало так много, что ей поневоле пришлось уделять меньше времени своем у ясну соколу, а с людьми взять в обычай разговаривать по-княжески, - строго и кратко. Волей-неволей пришлось ежедневно  облачаться в богатое платье, унизывать пальцы самоцветами, - нельзя иначе, уронишь княжеское достоинство, люди уважать перестанут. Совсем емного времени прошло, а она из стеснительной деревенской девы превратилась в самоуверенную княгиню, привыкшую властвовать и распоряжаться. Только с державным супругом оставалась прежней – робкой, искательной и тихой, что было ей во вред: чем более кроткой казалась она, тем привередливей и раздражительней становился князь; стоило же ей явить свой новый лик, князь Пётр мигом делался шёлковым. Столь неровное отношение мужа вызывалось,  как она смутно догадывалась, его неуверенностью в себе: из-за своего бессилия он стыдился жены, негодовал и одновременно уповал на неё как на единственную свою опору и избавительницу. По взглядам его и отдельным словам Феврония чувствовала, как временами становилась по-женски мила супругу, торжествовала, но старалась изо всех сил показать, что не замечает этого, так как  замешательство и беспокойств князя Петра  стали бы ещё сильнее. Всё бы она отдала, чтобы излечить его от проклятой хвори, да, видно, не в силах человеческих было сие совершить.
     - Небось, жалеешь теперь, что вышла за меня? – спросил он однажды, когда пожаловалась она на усталость. – Какой из меня  государь? Да и супруг я вовсе негожий. Рухлядь одна.
     - Свет мой князь, - улыбнулась она, - нет в Муроме жены, меня счастливей. Люблю тебя таким, каков ты есть.
     - Ну уж, скажешь, - хмыкнул он сердито.
     Присев подле, она полуобняла его и зашептала с нежностью:
     - А ты погляди мне в лицо, в глаза самые . Вот  любуюсь на тебя, сижу рядом, и ничего мне е не надо боле.
     Внезапно князь Пётр всхлипнул,  и, уткнувшись носом ей в плечо, заплакал. Тихо улыбаясь, она долго сидела неподвижно, пережидая бурю; потом приподняла его лицо и ласково поцеловала в губы.
      - Будто я не понимаю, что тебе иной любви хочется, - жарко, прерывисто произнёс он.
     - Видать, не понимаешь, - ласково утешила она. – Люби меня хоть немножко, самую малость. Мне хватит зёрнышка, как воробушку.
     - Да я тебя люблю. Как не любить такую жену? Но ведь от моей любви дети у нас не родятся.
     Лицо Февронии омрачилось: болело тут, свербило. Только бы он не догадался.
     - Ты моё дитя, а другого и не надо.
     Вздохнув, обняв Февронию, он приник к ней, будто и в самом деле к матери.
     А бояре и народ муромский нетерпеливо ждали, когда у княгини Февронии дитя появится. Народ – потому что любил Петрову княгиню и желал ей всяческих благ; бояре – потому что у Павловой вдовой княгини подрастал сынишка, и следовало заранее знать, кто унаследует со временем власть в Муроме,  кому ниже кланяться да прибирать к рукам. Цепкими  взглядами ощупывали стан княгини, шушукались с жёнами, совещались друг с другм. Время шло, а стан княгини  оставался стройным, и вокруг вдовой Павловой княгин и начали собираться новоявленные друзья.  Князь Пётр хирел, худородная княгиня Феврония ходила порожней, да к тому же вмешивалась в мужские дела, заставляя державного супруга плясать под свою дуду. Воевода Гордята очень был недоволен, что когда пришли рязанцы звать муромцев сходить против булгар, им отказали, а ему велели забыть о военных походах. Что до трат, производимых княгинею под  предлогом благодеяний, лучшие мужи  злорадствовали, ожидая скорого разорении я князя Петра, и наотрез отказались последовать примеру княгини, ссылаясь на недостаток. Напрасно владыка Василий напоминал боярам о заветах Божьих: каменно тверды были сердца боярские, уши не желали слышать о бедняках. Если бы не привязанность простого народа к своим молодым князьям, бояре обязательно что-нибудь устроили, а так не осмеливались. Про князя Петра в народе любовно рассказывали, как сразил он нечистого духа, летавшего к Павловой княгие, и как до сих пор страдает от ядовитой кровищи гада; про княгиню Февронию передавали, что жена сия непревзойдённа в мудрости и чудеса творит, не говоря о многих излечениях страждущих:  дерево срубленное  от её слова вновь оживает и  зеленеет,  крошки хлебные в ладан благовонный превращаются.

     Славу о добросердечии княгини Февронии, о чудесном искусстве врачевания и творимых ею щедрых милостынях странники и калики перехожие разнесли по всей муромской земле и далее, в пределы Рязанские и Суздальские. Докатилась она и до села Ласкова. Сестрицы Февронии мигом догадались, о ком речь, и велели своим мужьям , собираться в путь-дорогу: в великой чести проживает у муромского князя их старшая сестра. Они-то думали, что она давно сгинула, а коли жива, пусть наградит их богатством.
     Долго ли, скоро ли, явились сёстры в Муром и предстали перед княгинею. Приняла она их ласково, только очень опечалилась, узнав, что нет уже на свете родного тятеньки, а услыхав, что братец их младшенький дал о себе весточку, задумалась: проживает он в Киеве, у святых печёрских старцев, за родную землю молится. Миловала-чествовала сестёр Феврония, как могла. А стали они домой собиратся да завели речь о богатых подарках, смутилась.
     - Сестрицы мои милые, - говорит, - нет у меня ничего. Всё, что видите, муромским князьям принадлежит. Вот если только куски холста домотканого из моего короба, что с Ласкова привезены.
     Рассердились сёстры, разбранили Февронию и уехали восвояси не попрощавшись, оставив её лить слёзы. Как тут не заплачешь? Никого, кроме них, не осталось у неё, и в доме родительском Фефёла с новым мужем  живут. Ласково-то всё равно милее Мурома. Нынешнее её обиталище – покои,  высоко над землёй вознесённые, лесной простор только с самой высокой башни виден. Сделались сильные руки её, привыкшие ко всякой работе, белыми да мягкими, быстрые ноги забыли, как холодит роса да стрекает крапива, - а в лес попрежнему нестерпимо хочется. Закатиться бы на целый день, ягоды собирать да о князе Петре мечтать. Подумала так – и сама удивилась: зачем мечтать, тут он, за стенкой, супруги они. И тут впервые пришли ей на ум горькие мысли. Того ли она добивалась? Ни дома, чтобы был по нраву, ни семьи; слабый муж, чужие люди и недругов полно, как сорняков на запущенной пашне. Не желала она в гордыне своей слушать родителей, не хотела искать счастья на проторенных путях, - вот  и не получила его. Добилась всего, чего безрассудно желала; утратила всё, чем дорожила.

     Недолгое время спустя, отдыхая после трудового дня и с удовольствиепм вспоминая слова  благодарности, услышанные ею от голодных и хворых, Феврония подумала, что, наверно, счастье её особое, в вечных хлопотах и заботах. Сызмальства пестовала она младших сестёр и братика; ныне на руках у неё весь город, а в заплечнице – муж. Сама выбрала долю, нечего жаловаться.

     Князь Пётр всё реже показывался народу да и Думу собирал нечасто, так что бояре, почувствовав волю, опять стали самоуправничать. Приходили к Февронии выборные от горожан, жаловались. Она разгорячилась. Поделилась с мужем досадою.
     - Брось, - устало отмахнулся князь Пётр. – Не дразни собак, они  и не укусят.
     Ничем помочь не захотел. Не по душе ей было и то, что опять зачастил к князю Гордята. Вёл себя  по старой памяти, как закадычный друг. Подолгу разговаривали с глазу на глаз. Однажды, пожелав войти, Феврония услыхала голос давнего своего недоброжелателя:
     - Не природная она княгиня, из простонародья, вот  и заступается за всякую дрань. Укоротить бы ей руки надо.
     - О чём толковали? – допытывалась она у мужа.
     - А, - морщился он, не желая откровенничать. – Не вмешивайся в боярские дела, ну их. Злые они.
     Одетый по-домашнему, благообразный и  тихий, сидел он, разглядывая картинки в книге. Феврония достала гребешок, присела рядом и принялась расчёсывать кудри князя Петра, приговаривая:
     - Красивый ты, господин мой, красивее всех в Муроме. И волосики у тебя. Как шёлк, и ресницы длинные, девичьи…
     Засмеялся грустно князь Пётр:  
     -  Глядел я на себя давече в зеркало: дурной стал, на прежнего молодца не похож.
      - Хворь твою неотвязную трудно в одночасье прогнать. Сам знаешь, тут нечистый вмешался, без Божьей помощи не одолеть. Не глядись в зеркало, в мои глаза глядись.
     - А ты и впрямь меня присушила, дева.
     - Само собой. Помнишь ягодки мои лесные, которы  ел из туеска?
     - Помню. Мы тогда Ирину из Рязани в Муром везли и по пути в Ласково останавливались. Эх, тогда бы мне на тебе жениться!..
     -  Почто не женился? Я предлагала.
     Посмеивалась, а про себя думала: ну, погоди, Гордята, и вы, бояре, погодите. Поглядим, кто кому руки укоротит.

     Но тут опять разболелся князь Пётр, в постель слёг. Перепугавшись, Феврония дневала и ночевала возле мужа, забросив все дела. Припарки делала, снадобья целебные варила, заговаривала, с уголька сбрызгивала, - и молилась, ночи на коленях простаивая. С Божьей помощью выходила бесценного супруга. Стал оживать князь Пётр, чего никто не ожидал. Зато сама княгиня осунулась и с лица так спала, что люди ахали.
     - Недосуг мне отдыхать, - отмахивалась. – Никто моих дел за меня не переделает.
     И, едва полегчало князю, снова стала лечить хворых да творить милостыню, голодных кормить.
     Выздоравливавший князь Пётр благодарил жену за попечение.
     - Немощь эту телесную, - сказал, - Господь ниспослал мне для исцеления душ и моей. Ныне я будто прозрел и всё по –иному  эрю.
     Приходил Гордята проведать князя. Счастливая Феврония и с ним ласково говорила. Хмуро слушал Гордята речи княгини. С нетерпением ждали бояре кончины князя Петрап: подрос уже сыночек князя Павла, коего задумали они посадить на муромское княжение, чтобы  при  юнце самим всю власть забрать.

     - Разлучить надо князя Петра и Февронию, - сказала мужу Забава Онуфриевна, качая люльку. – Не даст она ему помереть.
     - Да как их разлучишь? – подосадовал Гордята. – Князь Пётр, будто клещ, к ней присосался.
     - Разве не ты сам толкуешь, что ныне он только о спасении души печётся? – снисходительно усмехнулась мужнему неразумию Забава Онуфриевна. – Вот и подскажи ему, что лучшее место для этого – монастырь.
     Гордята призадумался

     Вдовая Павлова княгиня вдруг сделалась богомольной и щедрой в милоствыне, принялась ходить по церквам, простаивать все службы рядом с Петовой княгиней, так что владыка Василий был в большом затруднении, не зеая, которую больше хвалить. За княгиней Ириной боярство, за Февронией – простой народ. На всякий случай обеих хвалил. Народ же смекал: обе княгини хороши, но у Павловой сынок есть.
     Не догадывалась ни о чём Феврония, молилась горячо и страстно, благодарила Бога за спасение князя Петра, просила и дальше не оставить милостями. Однажды, кладя поклоны, услыхала у себя за спиной тихий азговор двух богомолок.
     - Милостивица наша княгиня небось о детках Бога просит. Вот горюшко, нет у неё никого, да и сама уж пожилая, ждать нечего.
     - И-и, милая, век живи, век надейся. Вспомни чудо, сотворённое Господом, когда столетняя Сарра родила.
     Как плетью, ожгло Февронию. Ни слова не произнесла, не обернулась; молча отправилась домой. Долго сидела, задумавшись; потом ткликнула девушку:
     - Где-то было у нас зеркало, поищи.
     Пристально всмотрелась в мутную глубину небольшого диска. На неё глядело усталое женское лицо: поблекли губы, пролегли складки вдоль рта. Тихо положила зеркало, пошла к князю Петру. Села возле ясна сокола, пригорюнившись. Он читал Писание и принялся ей рассказывать о чудных пророчествах древних праведников.
     - Что Бог даст, то и будет, - невесело ткликнулась оа, думая о своём.
     Внимательно поглядев на неё, он взял Февронию за руку:
     - Я тут подумал, что будет с тобой, умри я?
     - Стоит ли загадывать? – слабо улыбнулась она в ответ на его ласку. – Что значит моя жизнь? Гляди: на востоке бухнет великая туча; неведомо чем разразится.
     Оба со стеснённым сердцем вспомнили про неведомый кочевой народ  явившийся  на востоке. Князь  Пётр сказал:
     - Гордята говорит, если что, отсидимся в болотах. Мне-то что? Мне уже немного осталось, а вот как все вы? 
     - И в голову не бери, - встрепенулась Феврония. – Твой последний час и моим станет. Не расстанусь с тобой, следом пойду.
     Расстроганный князь Пётр нежно обнял подругу:
     - Всё-таки ладно, что я на тебе женился. Ума не приложу, как бы ныне без тебя жил.

 
Комментарии
Комментарии не найдены ...
Добавить комментарий:
Имя:
* Сообщение [ T ]:
 
   * Перепишите цифры с картинки
 
Подписка на новости и обновления
* Ваше имя:
* Ваш email:
Православный календарь
© Vinchi Group
1998-2024


Оформление и
программирование
Ильи
Бог Есть Любовь и только Любовь

Страница сформирована за 0.016869068145752 сек.