Дивное Дивеево

В двух километрах от города протекает река Ока, и во время весеннего паводка, когда пойма реки заливается водой, большие речные пароходы по Окскому притоку Трубежу могут вплотную подходить к городским улицам.

В летописи повествуется, что в древности берега Оки были заселены вятичами, а в нижнем течении — муромой, черемисами и мордвой. Судя по летописям, в ХV в. черемисы заменяются мещерой. Примерно до Х в. район средней Оки был заселен неизвестным угро-финским племенем. До сих пор для ученых остается загадкой, по каким причинам и при каких обстоятельствах угро-финское население покинуло район средней Оки.

Первые свидетельства об утверждении власти Киевских князей на берегах Оки относятся к Х — началу Х века. Под 988 г. начальная летопись сообщает об определении сыновней князя Владимира на княжение в разные города. Отмеченное сообщение было лишь приурочено к 988 году. Направлялись же в эти земли князья в разное время.

Как явствует из Жития святых благоверных князей Бориса и Глеба, святой Борис был Ростовским князем, а святой Глеб — Муромским.

На первых порах после принятия христианства, при равноапостольном князе Владимире и Ярославе Мудром, немногочисленное, надо полагать, христианское население городов и селений бассейна реки Оки окормлялось или церковной иерархией Чернигова (Рязань и все земли к югу и западу от нее), или же Ростовским епископом (Муром). До конца ХI в. Муром и Рязань представляли собой лишь зависимые от черниговского князя уделы. Первая половина ХII в. — это время обособления Муромо-Рязанской земли от Приднепровья. Вторая половина ХII в. — формирование самостоятельного Рязанского княжества. Родоначальником всех муромских и рязанских князей считается святой благоверный князь Константин Муромский (память его 21 мая ст. ст.), в миру Ярослав Святославович ( 1129) [2, с. 55].

В церковном отношении Рязань и после выделения Мурома и Рязани в самостоятельное княжество, до конца ХII в., зависела от Черниговских епископов.

Известие 1187 г. о приходе во Владимир Черниговского епископа Порфирия с ходатайством в пользу рязанских князей, «зане же есть Резань Черниговская епископия», показывает, что в это время Рязань еще входила в состав Черниговской епархии.

В «Истории» В. Н. Татищева повествуется, что «Ярослав, князь Резанский, по согласию с братьями, просил великого князя Рюрика и Митрополита, дабы область Резанскую от епархии Черниговские отделить и поставить в Резань особого епископа. И как князь великий соизволил, избрали игумена Арсения, в послали к Митрополиту Иоанну, его же Митрополит поставил сентября 26 дня» [3].

Это сообщение В. Н. Татищева весьма важно не только в церковном отношении, но и для политической истории Рязанского княжества. Между тем оно часто игнорировалось историками. Е. Е. Голубинский, например, выступил с возражениями против сведений В. Н. Татищева, утверждая, что «во-первых, великие князья киевские тогда ровно ничего не значили, и вся власть принадлежала великим князьям владимирским, во-вторых, что Митрополит Иоанн в 1198 г. нигде, кроме Татищева, не упоминается» [4].

Первый аргумент Е. Е. Голубинского, как справедливо подмечает рязанский историк А. Г. Кузьмин, «вызывает удивление» [2, с. 128]. «Об авторитете киевского князя, говорит он, достаточно ясно свидетельствует такой памятник, как «Слово о полку Игореве», относящийся к концу ХII в.

Сам Всеволод Владимирский, согласно владимирским летописям, в 1185 г. «посла к Киеву к Святославу и Всеволодичю и к Митрополиту Никифору, прося епископа, хотя поставити Луку» [там же]. Аналогичное известие читаем под 1190 г. Что касается Рюрика, то, являясь «сватом» Всеволода, он киевским столом был обязан владимирскому князю, но это не могло лишить его влияния на церковные дела. Пока Киев оставался центром русской митрополии, киевские князья, безусловно, имели такое влияние.

В данном случае и Рюрик, и Всеволод были заинтересованы в отделении Рязани от Черниговской епархии. Что касается другого возражения Е. Е. Голубинского, то оно имело бы силу лишь в том случае, если бы в источниках называлось какое-либо иное имя митрополита; но ни один из известных источников вообще не называет имени митрополита конца ХII в. [там же].

Годом поставления игумена Арсения во епископа Муромо-Рязанского княжества источники указывают 1198-й [2, с. 169; 3]. Следовательно, конец ХII в. и следует считать началом самостоятельного существования Рязанской епархии.

Открытие новой епископской кафедры было для того времени делом нелегким. Исследователи не без основания считают, что сами рязанские князья положили много труда в этом направлении, понимая, каким великим благом было для удельного княжества иметь собственную епископскую кафедру. На вопрос, где находилась кафедра епископов «Муромо-Рязанского княжества» — в Муроме или в Рязани, — ответить, оказывается, не совсем просто.

С одной стороны, Муром, как более древний и в то время болеё богатый город, к тому же бывший резиденцией святого благоверного князя Глеба н имевший значение стольного города [2 с. 81], мог претендовать на первенствующую роль и в церковном отношении. Само наименование княжества «Муромо-Рязанское» — должно было, казалось, говорить и о титуле епископов «Муромские и Рязанские», и о пребывании их в Муроме. С другой стороны, вышеприведенное сообщение историка В. Н. Татищева прямо указывает, что рязанские князья просили епископа не в Муром, а в Рязань. Известие летописей, помещенное под 1207- 1208 гг., о междоусобной войне на территории княжества показывает, что муромский князь Давид полностью зависел от Владимирского князя Всеволода, а первый епископ Арсений пребывал в Рязани и ходатайствовал за Рязань.

Когда Владимирский князь Всеволод, как повествуется в летописи, захватив Пронск, двинулся к Рязани, недалеко от нее, у села Доброго Сота, его встретил епископ Арсений со словами: «Господине княже великий Всеволоде Юрьевиче, христианин еси, не проливай крови христианскиа, не опустоши сих мест честных православных христиан, не пожги церквей и честных монастырей, в них же Имя Божие славится и молитва о всем мире ко Господу Богу приносится, не воздвигни на себя гнева Божия». Владимирский князь внял просьбе Рязанского епископа и повернул к Коломне.

Епископ Арсений скончался в 1213 г., и после него на Муромо-Рязанской кафедре не было епископа 12 лет.

Вторым епископом был Евфросин Святогорец (1225—1237). Его управление епархией совпало с нашествием Батыя и разгромом Рязани в 1237 г., а затем и Мурома — в 1239 г. После разорения Рязани (в 1237 г.), когда, по сообщению летописей, епископ отъехал, на время епархия оставалась без архипастыря. За период с 1237 по 1284 г. не имеется сведений о том, что в Рязани был епископ. В приписке к Рязанской Кормчей книге под 1284 г. упоминается епископ Иосиф. Следующим за Преосвященным Иосифом в списках Рязанских иерархов значится святитель Василий, Рязанский чудотворец. Святитель Василий, епископ Рязанский, жил в тринадцатом столетии; к сожалению, до нас не сохранилось сведений о его происхождении. Известно лишь, что первые подвиги благочестия он совершал в Муроме. Там он принял монашество, когда Промыслу Божию угодно было поставить его святителем пастве Муромо-Рязанской. Он был известен как «муж праведен и благочестив». Об избрании святого Василия во епископа предание, зафиксированное в письменных источниках значительно позднее, повествует следующее:

«По преставлении благовернаго князя Константина и чады его, многим летом минувшим, и по запустении града (Мурома) от неверных людей, и после благовернаго князя Петра и благоверныя княгини Февронии, тогда же многим летом минувшим прииде из Киева в Муром град благоверный князь Георгий Ярославич, и поставил себе двор в Муроме, -такожде и боляре его и вси купцы муромстии. Благоверный же князь Георгий Ярославич первоначальную церковь Благовещения и Пресвятыя Богородицы обновил, и второй храм святых Страстотерпцев такожде обновил, и епископа по- прежнему у их церкви устроил именем Василия, мужа праведна и благочестива».

Приняв высокое святительское служение, епископ Василий много трудов положил на устроение своей паствы: рассеянных татарским нашествием собирал во едино стадо, изнемогающих укреплял, сокрушенных сердцем утешал твердой надеждой на милость Божию, заблудших возвращал на правый путь. Он был пастырем добрым, мудрым и неусыпным, милостивым и любвеобильным, незлобивым и смиренным, столпом чистоты и целомудрия, примером своим пасомым в молитвах и подвигах [8]. Однако, как повествует Житие, по проискам ненавистника и врага рода человеческого святитель Божий был оболган, заподозрен в нецеломудрии и изгнан народом из Мурома. Некоторые в ослеплении были даже готовы убить его, но святитель Василий упросил их, говоря: «Отцы и братия! дайте мне немного времени, до третьего часа следующего дня». Кротость Святителя смягчила жестокие сердца. Согласившись, все разошлись по домам. Праведник всю ночь молился со слезами в Борисоглебском храме: совершив всенощное бдение, он утром отслужил Божественную литургию, затем в Благовещенской церкви совершил молебен перед чтимой иконой Божией Матери. Взяв с собой эту икону и, предав себя в волю Божию, он пошел к Оке, навсегда оставляя Муром. Подойдя к реке, святитель Василий снял с себя мантию, разостлал ее на воде и, взойдя на нее с образом Богоматери, поплыл вверх по реке, против течения. Это было чудо. Господь совершил его, чтобы явить людям невинность Святителя. Мантия сделалась для Праведника легким кораблем, а Промышление Божие и заступление Богоматери — кормилом. Пораженные чудом, муромцы возопили со слезами: «О, святый Владыко Василий! прости нас грешных. Согрешили пред тобою, Отче святый Владыко, не забуди нас, рабов твоих. Но святитель Василий был взят от муромских жителей «во мгновение ока». Предание повествует, что жители Рязани перед самым появлением там святителя Василия собрались в храм к вечернему богослужению. Диакон, выйдя из алтаря на амвон, первым увидел Святителя и потому, вместо обычного возглашения «Благослови, Владыко» воскликнул: «Владыка грядет, сретайте его». Тогда весь народ поспешил на берег Оки на встречу Святителю и, увидев его плывущего на мантии с Пречистым Ликом Богоматери, приняли его с великой радостью. Великий князь Рязанский Олег «срети его со кресты» [ 7 с. 20].

Но недолго пришлось рязанской пастве быть под окормлением чудесно дарованного им Святителя. В 1288 г., во время одного из опустошительных набегов татар, Рязань со все ми ее храмами была разрушена. И вновь святитель Василий под покровом своей Избавительницы — Муромской иконы Богоматери — приплыл на своей мантии по Оке и притоку ее Трубежу к церкви Бориса и Глеба Переяславля. Здесь он основал новую епископию, а церковь святых страстотерпцев Бориса и Глеба с этого времени стала соборной. Здесь и закончил свой святительский подвиг Преосвященный Василий. 3 июля 1295 г. он отошел ко Господу. Святое тело его было погребено в Борисоглебском соборе. (При перестройках собора могила оказалась снаружи храма) [9].

Рукописные святцы упоминают о кончине святителя Василия 3 июля 1292 (6800) г. [10]. Но, как указывает А. Г. Кузьмин, ошибка эта может быть объяснена тем, что дату «лета 6803» прочитали как «лета 6800-го», ибо обозначалось через «Г» [2, с. 195].

Житие святителя Василия, епископа Рязанского, помещено в Прологе под 21 мая (ст. ст.) вместе с житием Муромских чудотворцев благоверного князя Константина и чад его Михаила и Феодора, а также под 21 апреля — в день празднования Божией Матери в честь Ее чудотворной Муромской иконы. Сказание, или Повесть, о святителе Василии в составе Жития князя Константина и чад его Михаила и Феодора известно в трех редакциях: пространной, средней и сокращенной. Архимандрит Мисаил считал, что исходной является пространная редакция, представленная рукописью из сборника Московской библиотеки (? 6, лл. 39—114), и датировал ее временем вскоре после 1552 г. [11]. Н. Серебрянский считал древнейшей редакцией Жития среднюю, известную по «Памятникам старинной русской литературы» К. Кушелева-Безбородко, относя именно ее ко второй половине ХVI в. [13]. Однако известны и самостоятельные списки Сказания, или Повести, о святителе Василии, восходящие к ХV в. [13]. ......