Дивное Дивеево

 Был вечер накануне праздника Введения во храм Пресвятыя Богородицы, 20-го ноября 1778 года, когда Прохор вошел в Саровскую обитель. Обитель стояла далеко от больших дорог и проездных путей; долог и труден был путь к ней через дремучие леса. Строителем в Сарове был в то время старец Пахомий, инок святой и богоугодной жизни. Родом из Курска, он знал в молодые годы родителей Прохора и возрадовался, увидя сына их во вратах обители. Узрев в нем истинное желание иночества, он с любовью принял его, определил в число послушников и поручил руководству иеромонаха Иосифа, казначея обители. Сначала Прохор находился в келейном послушании отца Иосифа. С усердием исполнял он как свое послушание, так и все монастырские правила и уставы, и вскоре назначен был сначала в хлебню, потом в просфорню, а затем в столярню. В столярне нес он послушание несколько лет, вырезая кипарисные кресты и делая кресты для могил. Усердие его было так велико и умение настолько искусно, что за ним установилось название «Прохора-столяра». Был он силен телесно и крепок здоровьем, а потому выполнял и общие для всей братии работы — заготовлял дрова для монастыря, рубил лес и вместе с братией сплавлял его по реке. Во время этих послушаний или келейного рукоделия на устах его и в сердце была постоянно молитва Иисусова: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго». Бесед с братией Прохор старался избегать, чтобы внешним молчанием достигать внутреннего мира. Соединяя молитву с трудом, он вел непрестанно беседу с Самим Господом. Теплотою благодати Божьей наслаждался и питался дух его и согревалось его сердце.

   После послушания в столярне был он сделан будильщиком, а после того переведен на послушание пономарское. К церковной службе приходил он раньше всех и уходил последним, во время Богослужения проливая источники слез. Стоял он всегда неподвижно на определенном месте, с глазами, опущенными вниз, сопровождая слышимое пение и чтение умной молитвой. Вне храмовой молитвы у себя в келлии выполнял он положенное на каждый час дня и ночи правило преподобного Пахомия Великого*.

   Это правило, по заповеди Ангела святому Пахомию, следовало совершать двенадцать раз днем и двенадцать ночью. По наставлению старца Иосифа Прохор совершал это правило с самого поступления в Саровскую пустынь. По совершении правила, если не было рукоделия, он занимался чтением. Главным образом читал он Евангелие, Апостольские послания и Псалтирь, а затем и Творения святых Отцов: Василия Великого, Макария Великого, преподобного Иоанна Лествичника, Четьи-Минеи Димитрия Ростовского и др. Читал он, всегда стоя перед иконами, в молит венном положении и называл это бдением. Бдение это совершал он всегда в уединении для того, чтобы весь ум углублен был в истины Писания и принимал от него теплоту. С самого поступления в обитель Прохор соблюдал крайнее воздержание в пище, но не изнурял своего тела до того, чтобы оно потеряло способность быть другом и помощником душе. Пищу он принимал один раз в день, в среду и пятницу же пребывал вовсе без пищи. Спал в ночи 4 часа — 10-й, 11-й, 12-й и час за полуночь. Видя таковые его подвиги и труды, начальные старцы обители, Пахомий и Иосиф, радовались о нем и почтили его особым доверием, редким в монастырской жизни для новоначального послушника, каким был тогда Прохор. Они не только усердно пеклись о том, что было полезно его душе, но и ничего от него не утаивали. Когда заметили они все более возраставшую ревность Прохора к уединенному и безмолвному пребыванию, то благословили его в свободные от послушания часы оставлять обитель и уединяться в лес. В глухом Саровском лесу спасались в то время многие подвижники: игумен Назарий, иеромонах Дорофей, схимонах Марк и другие. Возжелав также всем сердцем пустынного жития, юный Прохор выбрал в лесу уединенное место, построил себе шалаш и в нем, как бы в пустыне, предавался молитве и богомыслию. Позавидовал враг чистому житию юного послушника и начал искушать его печалью и скукою, унынием и малодушием. Скука особенно нападала на инока около полудня, и диавол внушал ему помыслы выйти из пустыни и с кем-нибудь поговорить, представляя, что не иначе можно избавиться от скуки, как беседуя с другими, или развлекал ум его во время молитвы и чтения для того, чтобы сделать его праздным и бесплодным. Когда же не удалось то диаволу, старался он навести на него уныние, наполняя всю душу его безотчетным и мучительным страданием. Но когда и этим не удалось ослабить его, диавол насылал тогда на него беса малодушия, стараясь тем отлучить его от Бога и ввести в исступление. Но чем более восставал враг, тем сильнейшую брань воздвигал на него Прохор и тем пламеннее становился его дух. И отходил враг от святого инока, подвизавшегося непрестанной молитвой и постом. Чтобы еще более укрепить дух праведника Своего, Господь подверг тяжкому испытанию и плоть его и допустил напасть на нее лютой болезни, именуемой водянкой. Три года страдал Прохор, сперва перемогаясь на ногах, а потом уже слегши на одр. Тело его распухло и лишилось движения. Но ни единого слова ропота никто не слыхал от него. Лишь слова молитвы шептали уста его, а ложе свое он орошал обильными слезами. Ему казалось, что по делам его послал Господь эту болезнь, дабы чрез нее ослабели его человеческие страсти. И не будучи уже в состоянии понудить тело свое на поклоны, он старался с терпением и благодарением переносить свою болезнь, чтобы она вменилась ему вместо подвига. Неотлучно находился при нем строитель обители, отец Пахомий, а отец Иосиф, духовный руководитель его, прислуживал ему, как послушник. Со страхом видели Саровские старцы, что болезнь Прохора все усиливается, и, опасаясь за жизнь его, предлагали позвать врача. Но Прохор, все упование возложив на Господа и на Пречистую Матерь Его, отвечал им: «Я предал себя истинному Врачу душ и телес, Господу нашему Иисусу Христу и Пречистой Его Матери; если же любовь ваша рассудит, снабдите меня, убогого, Господа ради, Небесным Врачевством»,— и просил его причастить Святых Таин. Тогда старцы оставили мысль о помощи земных врачей. Отец Иосиф отслужил о здравии больного всенощное бдение и Литургию, и вся братия собралась в церковь, чтобы помолиться о нем. Затем Прохора исповедали и причастили Святых Тайн, которые принесли в келлию к одру его. После причащения больной сподобился чудесного видения. Царица Небесная, чудесно исцелившая его в раннем детстве и приведшая его в канун праздника Своего Введения во храм в святую Саровскую обитель, услыхала мольбы верного раба Своего, все свое упование на Нее возложившего, и Сама пришла, чтобы вновь исцелить его. В несказанном свете явилась Она с апостолами Петром и Иоанном Богословом и, указывая апостолу Иоанну на больного, сказала: «Этот Нашего рода». Потом Она правую руку положила ему на голову, а в левой руке держала жезл и этим жезлом коснулась правого бедра Прохора; на том месте сделалось у него углубление, и вся вода вытекла. После этого видения здоровье его стало быстро поправляться, и братия немало тому дивилась, ничего не зная о чудесном явлении.

   Место же того явления навсегда сделалось для преподобного Серафима достопамятным. Когда келлия, в которой лежал он, была снесена и было приступлено к устройству на ее месте монастырской больницы с церковью при ней, Прохор взял на себя новое послушание — сбор пожертвований на построение храма — и отправился странствовать по России. Много городов обошел он в ту пору, побывал и в родном своем городе Курске, посетил могилу своей матери и виделся с братом Алексеем, от которого принял подаяние на храм. И тогда уже, при свидании с братом, 22-летний подвижник проявил дар прозорливости, открыв брату время его кончины.

   Возвратившись в свою обитель, Прохор своими руками изготовил для больничного храма во имя святых Зосимы и Савватия престол из кипарисового дерева. Этот храм он более всего любил посещать до конца дней своих и в нем всегда причащался Святых Таин, памятуя свое чудесное исцеление и явление Царицы Небесной на месте сем. Прошло восемь лет с того времени, как Прохор вошел в Саровскую обитель, и было ему уже 27 лет. Он был росту высокого и сложением весьма мужествен. Лицо имел белое, нос прямой и острый, глаза светло-голубые под густыми бровями, взгляд проницательный, волосы светло-русые, усы длинные и густые и густую окладистую бороду. Имел он ум светлый, память острую, сердце милостивое, волю твердую и дар слова живой и обильный, а речь столь действенную, что слушатели получали от нее всегда душевную пользу.