Дивное Дивеево

Современное Христианство перестает быть христоцентричным. Вместо Христа на передний план выдвигаются традиции, обычаи, вера в великую Россию (у нас и Голгофа своя и искупитель свой), социальная, общественная деятельность и пр. Замечательный образ на эту тему дает схиархимандрит Иоаким (Парр). «Вера, — говорит он, — подобна дорогому вину: без емкости, в которой мы могли бы его хранить, оно разольется и исчезнет. Нельзя иметь вино без такой емкости. То же – с верой. Вера должна использовать тот мир, в котором мы живем. Чем лучше емкость, тем лучше будет сохранено вино… Но мы не дожны забывать, что принципиальное значение имеет не сосуд, а то вино, которое в него наливают. А иногда мы настолько увлекаемся емкостью, что забываем, что же мы в ней храним. А мы храним – Евангелие, веру, святые Таинства. Люди не причащаются – как можно жить в этом безбожном мире и не причащаться? Я спрашиваю прихожан:

- Почему вы сегодня не причащались?

- Я не прочел правило.

Почему же ты его не прочел? Для чего ты вообще живешь?» (Схиархимандрит Иаким Парр. Беседы на русской земле. Спб., 2013, с. 145). Очень рекомендую познакомиться с этой замечательной книжкой, просто бальзам на душу. Вот вопрос: для чего ты живешь? Вино тебе дорого или сосуд?

И вот, вместо того, чтобы любить Христа, стремиться к нему всей душой, Его начинают бояться, от него начинают шарахаться. Образ любящего Спасителя, Пастыря, полагающего Свою душу за овец, трансформировался в образ Грозного и Карающего Судии. Отсюда и возникновение гипертрофированного культа святых, которыми пытаются отгородиться от Христа. В Католичестве это привело к тому, что Божия Матерь стала чуть ли не соискупительницей Христа. Мы, наверное, тоже не далеки от этого.

Часто приходится наблюдать грустную картину, свидетельствующую о том, что Христос уходит из жизни современных Христиан. Разглядывая домашние иконостасы православных людей, видишь там большие иконы Божией Матери, святых (особенно выделяются на общем фоне иконы страстотерпца царя Николая), но нет иконы Христа. Он присутствует либо как Младенец на руках у Пречистой, либо где-то в углу виднеется малюсенькая бумажная иконка с ликом Спасителя. А ведь законы иконографии намерено искажают реальность, чтобы подчеркнуть значимость главной фигуры. Везде на иконах Христа изображают непропорционально большим по отношению к окружающим, или, по крайней мере, должны так изображать. Этим иконописец подчеркивает: вот кто здесь самый важный. А что мы видим в домашних иконостасах? Совершенно противоположную картину.

Часто приходится слышать и от церковных, и не церковных людей: «Батюшка, какому святому помолиться?» Но я за всю свою священническую практику ни разу не слышал: «Батюшка, а как Христу помолиться?»

А как современные Христиане воспринимают грядущие события Апокалипсиса, Второе Пришествие Христово? С ужасом. А древние христиане молились: «Гряди скорее, Господи».

Отсюда и отношение к Евхаристии. Она воспринимается не как источник жизни, а как источник опасности: от нее нужно держаться подальше, чтобы, не дай Бог, не причаститься в суд или в осуждение.

А Христос что говорит на Тайной Вечери ученикам, а через них всем последующим поколениям христиан? «Сие творите в Мое воспоминание». Что значит слово «воспоминание» в Священном Писании? Это не просто обращение в прошлое. Вспомнить, познать в Священном Писании означает вступить в теснейшее общение, совершить движение по направлению к познаваемому объекту. Например, «познал Адам жену свою». Это не значит, что он прочитал книгу по анатомии. Это значит, что он соединился с ней, вступил в тесную связь. Или Бог говорит: «Вот Адам стал как один из нас, знающий добро и зло». И часто приходится сталкиваться со спекуляциями на этот библейский стих. Если, — говорят, — Адам не знал зла, то за что же его Бог наказал. Бог несправедлив. Нет, Адам знал о зле, но не имел опыта совершения зла, реального опыта соединения со злом. Одно дело знать об апельсине, другое – съесть этот апельсин.

Вот и Христос призывает верных чад в таинстве Евхаристии не просто к внешнему созерцанию, а к теснейшему соединению с Собой. Но к соединению стремишься только когда любишь, когда боишься, наоборот, стараешься отстраниться от опасного объекта.

Вот в этом и печаль современного христианства: Христос вместо источника любви превратился в источник опасности и все дальше и дальше уходит из религиозной жизни христиан.