Дивное Дивеево

Как не в твоей власти был день твоего рождения, так не в твоей власти и день твоей смерти. Господь возжег свечи земной жизни, когда Ему было угодно; Господь погасит их, когда захочет. Как богатство не могло приблизить час твоего прихода в мир, так оно не сможет и отдалить час твоего ухода из мира. От тебя ли зависит восход и заход солнца? От тебя ли зависит дуновение ветра? Так же не от тебя зависит и срок твоей жизни на земле! И так же не от тебя зависит существование твоих житниц и винных погребов, твоих загонов и хлевов. Все это Божия собственность, как и твоя душа. Каждый день и каждый час Господь может отнять у тебя Свое и отдать другому. Все это принадлежит Ему еще при твоей жизни, будет принадлежать и после твоей смерти. В Его руках твоя жизнь и твоя смерть. К чему ты говоришь о многих будущих годах? Твоя жизнь рассчитана до минут, человек. И твоя последняя минута может быть отсчитана уже сегодня. Потому не пекись о завтрашнем дне: что тебе есть, что пить и во что одеться; но более, много более пекись о том, с какою душою предстанешь пред Богом, своим Творцом и Владыкой. Ищи прежде Царства Божия, ибо оно есть пища твоей души (см.: Мф 6, 31–33).

----------------------------

О духовном и телесном попечении

(«Толкование на Святое Евангелие»)

Светильник телу есть око: аще убо будет око твое просто, все тело твое светло будет: аще ли око твое лукаво будет, все тело твое темно будет. Аще убо свет иже в тебе, тма есть, то тма кольми? То есть, если ты оковал свой ум заботою о богатстве, то ты погасил светильник, омрачил свою душу, потому что как око, когда оно просто, то есть здорово, освещает тело, а когда лукаво, то есть нездорово, оставляет его во тьме: так и ум заботами ослепляется, а при слепоте ума темна бывает и вся душа: ибо ум есть око души.

  Никтоже может двема господинома работати. Двумя господами называет Бога и мамону, потому что они дают противоположные приказания. Мы поставляем в господина себе диавола, исполняя его волю: равно и наше чрево делаем богом: но существенный и истинный Господь наш есть Бог. Не можем мы работать Богу, когда работаем мамоне. Мамона есть всякая неправда, неправда же - диавол.

  Либо единаго возлюбит, а другаго возненавидит: или единаго держится, о друзем же нерадити начнет. Не можете Богу работати и мамоне. Видишь, что для богатого и неправедного невозможно служить Богу: ибо алчность к приобретению имения отвлекает его от Бога.

  Сего ради глаголю вам: не пецытеся душею вашею, что ясте, или что пиете: ни телом вашим, во что облечетеся. Сего ради, - чего? Того ради, что по алчности к имуществу отторгаются от Бога. Душа, будучи бестелесна, не имеет нужды в пище: но Господь говорил таким образом по общему обыкновению, потому что душа, как видим, не может оставаться в теле без питания плоти. Господь не запрещает трудиться, но запрещает совершенно предаваться заботам, прекращая дело духовное и пренебрегая Бога. Вот что запрещается! Должно заниматься земледелием, но особенно нужно заботиться о душе.

  Не душа ли больши есть пищи, и тело одежди? То есть, Кто дал большее, - душу и тело, Тот неужели не даст пищи и одежды?

  Воззрите на птицы небесныя, яко не сеют, ни жнут, ни собирают в житницы, и Отец ваш небесный питает их: не вы ли паче лучши их есте? Господь мог представит в пример Илию, Иоанна, и сказать как они жили, но Он напомнил о птицах, чтобы дать нам почувствовать, что мы неразумнее и их. Бог питает их, вложивши в них естественную смышленость доставить себе пищу.

  Ктоже от вас пекийся может приложити возрасту своему лакоть един? Как бы ты ни заботился, ничего не сделаешь без воли Божией. За чем же мучить себя попусту?

  И о одежди что печетеся? смотрите крин сельных, како растут: не труждаются, ни прядут. Глаголю же вам: яко ни Соломон во всей славе своей облечеся, яко един от сих. Не одними неразумными птицами стыдит нас, но и увядающими кринами. Ибо если Бог так украсил их, хотя в том не было никакой нужды: то не тем ли более удовлетворит нашей нужде в одежде? Вместе с сим показывает, что хотя бы ты весьма заботился, однако не можешь украсить себя так, как крины: ибо и сам мудрейший и изысканнейший Соломон, во все свое царствование, не мог одеваться подобно им.

  Аще же сено сельное днесь суще, и утре в пещь вметаемо, Бог тако одевает, не много ли паче вас маловери? Отсюда научаемся, что не должно заботиться об украшениях, поелику это свойственно тленным цветам, а потому всякий украшающийся есть сено. А вы, говорит, разумные существа, вас Бог составил из тела и души. Все преданные житейским заботам маловерны: ибо, если бы они имели совершенную веру в Бога, не стали бы так много заботиться.

  Не пецытеся убо, глаголюще, что ямы, или что пием, или чим одеждемся? Всех бо сих языцы ищут. Есть не запрещает, но запрещает говорить: что будем есть? как обыкновенно богатые говорят с вечера: что станем есть завтра? Видишь, что Он воспрещает изысканность и роскошь в пище!

  Весть бо Отец ваш небесный, яко требуете сих всех, Ищите же прежде царствия Божия и правды Его, и сия вся приложатся вам. Царствие Божие есть наслаждение благами: но сие наслаждение дается за правду. Итак, кто печется о духовном, тому по щедроте Божией дается кроме сего и телесное.

Блаженный Феофилакт Болгарский