Дивное Дивеево

Так получилось в этом году, что я часто хожу на службы в московский Николо-Перервинский монастырь. Это в Печатниках, рядом с улицей Гурьянова, где известный взрыв был. Он необыкновенной красоты и благолепия. Службы в нем, конечно, длятся дольше, чем в обычной церкви – но такие они молитвенные и благодатные! Усталость проходит, а радость остается. Все церкви монастыря – Иверской Божьей Матери, Никольская, Сергиевская, Успенская – разные и очень притягательные, каждую можно описывать отдельно, но всякое описание слабее личного впечатления. Лучше расскажу о встрече в этом монастыре в надвратной церкви иконы Божьей Матери «Толгская».

     Я пришел задолго до литургии – думал, что ранняя начинается в шесть, а она была в этот день в семь. Но вообще православные знают, как хорошо приходить пораньше. Все успеваешь – и памятки успеешь написать, и свечи поставить, и к иконам приложиться. В церкви пока нас было трое: мужчина среднего возраста, худой и бородатый, женщина в годах, да еще внутри в алтаре хлопотал молодой монашек. Женщина неподвижно стояла перед праздничной иконой, а мужчина энергично ходил по храму. В алтарь вошел батюшка, по пути нас благословил. Я спросил тихонько, как зовут батюшку. Женщина охотно ответила:

     – Батюшка Александр. А еще есть отец Александр. У нас два Александра.

     Вдруг мужчина остановился и значительно сказал:

     – Они зна-а-ют, как батюшек зовут! Они и матушек всех знают. Они грехов только своих не знают. Им не два, а и 32 отца Александра не помогут!

     Женщина совершенно смиренно кивала головой. Я не знал, что сказать, но мужчина сам продолжил. Вроде бы он говорил для нее, но получалось, что как бы и для меня.

     – Мучение ждет грешников, мученье! Все имена там забудут грешники – и свои, и чужие, будут только мучиться, вечные будут мучения, – торжественно возгласил мужчина и разлохматил свою и так лохматую бороду. – Вот есть на том свете, а может, и на этом – мне это пока не открыто – алмазная гора. И каждый год прилетает к этой горе птичка и чистит свой носик. Раз в год. Почистит и улетит. А через год опять – почистит и улетит. Так вот...

     Мужчина вознес вверх даже не палец, а перст:

     – Вот эта гора в конце концов сотрется, а мучения грешников не прекратятся. Вечные мучения. Вечные...

     Признаться, я даже содрогнулся. Клювиком птички стереть алмазную гору – вот что такое вечность! Это было даже сильнее юношеского впечатления о прочитанном когда-то выражении «седая вечность». То есть вечность даже поседела, а не кончилась.

     – Или еще есть такая гора песка, – продолжал мужчина, – гора, и из нее раз в году берут по песчинке. Так вот, когда-то и эту гору перенесут, а мучения грешников не прекратятся.

     В церкви начали появляться прихожане, у икон загорались свечки, в церкви становилось светлее. Из алтаря вышел о.Александр и, проходя к свечному ящику, спросил:

     – Вразумляешь, Алексей?

     – Надо, – сурово ответил мужчина, – а то совсем уже ничего не боятся. Нужна профилактика.

     Нужна...

Владимир КРУПИН