Дивное Дивеево

В камере смертников

Монахиня Алипия (в миру – Агафия Тихоновна Авдеева) родилась в 1905 году в благочестивой крестьянской семье села Вышелей Городищенского уезда Пензенской губернии. Отец блаженной – Тихон Сергеевич Авдеев – был большим постником: во время постов он ел только сухари и пил отвар из соломы. Мать, Васса Павловна, отличалась нищелюбием: она любила раздавать милостыню и подарки руками дочери. Какое образование получила Агафия, неизвестно. Молитвослов и Псалтирь она свободно читала на церковнославянском языке. Приходя к кому-то в гости, будущая подвижница старалась не участвовать в разговорах, а раскрывала Псалтирь и садилась в укромном уголке.

Октябрьский переворот 1917 года безжалостно перевернул и её жизнь: карательный отряд красноармейцев ворвался в дом Авдеевых и жестоко расправился с хозяевами. В то время большевики в первую очередь убивали тех людей, которые не отрекались от веры. Агафия чудом осталась жива: она в это время отлучилась к соседке. Вернувшись домой, девочка увидела расстрелянные тела отца и матери. Глубоко страдая, девочка-подросток нашла в себе силы, чтобы самой прочесть над ними Псалтирь.

Некоторое время Агафия жила в Пензе. Усердно посещала храм Божий, затем странницей побывала в святых обителях, которые в начале 1920-х годов ещё сохранились от разорения. Вскоре Агафию арестовали и заключили в тюрьму. Исповедница испытала все ужасы заключения: многочасовые, изматывающие допросы, сопровождавшиеся пытками и оскорблениями, постоянное ожидание смерти. Но эти испытания стали для неё очищающим горнилом. Претерпевая страдания, исповедница постоянно утешала соузников, молилась и заботилась о них.

Позже жительница Австралии Галина Кельвина Рашид свидетельствовала и о том, что, находясь в неволе, Агафия умудрялась передавать письма на волю, призывая не забывать Бога и верить в Него. Бабушка госпожи Кельвины Анна Самохина вместе с подругой, брат которой работал тюремным надзирателем, разыскали Агафию Авдееву и добились свидания с ней. Во время посещения исповедницы, которой было в то время немногим более 30 лет, Анна получила исцеление от рака и услышала предсказание о войне, во время которой погибнут два её сына, а третий вернётся. Так и произошло.

Твёрдое стояние в вере не укрылось от надзирателей, и Агафию перевели в камеру смертников. Исповедница готовилась к смерти, но воля Божия о ней была иной. «Господь провёл её через горнило страданий и сохранил для помощи народу, для совершения будущих богоугодных подвигов, – свидетельствует протоиерей Мефодий Финкевич. – Каждую ночь из тюрьмы выводили архиереев, священников, монахов – с концами, на расстрел… Она все эти переживания перенесла в своём сердце, она была душой вместе со страдальцами и тоже ждала этого. Это нужно было пережить, вот почему Господь дал ей духовные дары. Как она молилась, как она Господа умоляла в эти дни!»

По молитвам к святому апостолу Петру узнице удалось сбежать из тюрьмы. Впоследствии апостола матушка глубоко почитала до конца своих дней и рассказывала о его заступничестве, и в храме её место всегда было возле иконы апостолов Петра и Павла.

Вновь началась скитальческая жизнь, которая осложнялась тем, что у Агафии не было документов и прописки, что в советское время влекло за собой уголовное наказание. Но Господь хранил и покрывал Свою избранницу. Вполне вероятно, что именно в это время исповедница за Христа начала подвиг юродства ради Христа.

Скитания

Во время Великой Отечественной войны Агафия Тихоновна была захвачена фашистами и некоторое время провела в концлагере, испив новую чашу страданий. Затем снова были скитальчества, пока ноги не привели в Киев.

Там во время войны была вновь открыта Киево-Печерская лавра. Наместник обители архимандрит Кронид постриг Агафию в монашество с именем Алипия – в честь прп. Алипия, иконописца Печерского. Отец Кронид благословил своё духовное чадо на новый подвиг – столпничество в дупле дерева, которое росло возле колодца прп. Феодосия Печерского (к сожалению, дерево до настоящего времени не сохранилось). В дупле можно было стоять только полусогнувшись.

Это был очень тяжёлый подвиг даже в хорошую погоду, а в ненастную – и подавно. Ночью под самым дуплом выли голодные бродячие собаки. Сильный мороз пронизывал до костей полусогнутое тело подвижницы. Только непрестанная Иисусова молитва укрепляла хрупкую монахиню и поддерживала в ней жизнь.

Подвиг столпничества матушка совершала в течение трёх лет, до 1954 года, когда отошёл ко Господу отец Кронид. После него монахиня Алипия окормлялась у старца схимонаха Дамиана.

В 1961 году власти снова закрыли святую обитель под предлогом ремонта. Насельникам Лавры пришлось надолго её покинуть. Закрытие Киево-Печерской лавры монахиня Алипия перенесла тяжело. Всегда незаметная и тихая, она в эти дни коленопреклонённо молилась на лаврском дворе.

Вновь началась её многострадальная скитальческая жизнь: без документов, без прописки, без денег, без вещей. Если в сталинское время это «грозило» тюремным заключением, то в 1960-е годы – психиатрической больницей, куда власти отправляли верующих «для лечения». Монахиня жила то у одних, то у других хозяев, ночевала в подвалах и не приспособленных для жилья помещениях.

Матушка Алипия никогда не искала помощи и покровительства у людей, она искала помощи и защиты только у Бога. Её вера и дерзновение были так сильны, что те, кто слышал, с какой детской простотой она обращалась к Богу «Отец!», и видел, как мгновенно исполняются её молитвы, не сомневались, что для неё Он прежде всего Отец – близкий, любящий, заботливый.

Со временем матушка сняла комнатку в частном доме на Голосеевской улице и стала принимать людей, которые потянулись к благодатной старице за советом и с просьбами о молитвах, о помощи, об исцелении. Наступило время её открытого служения людям. К ней стали подходить и в Вознесенском храме на Демиевке, прихожанкой которого она стала после закрытия Лавры. Это была одна из немногих киевских церквей, которая не закрывалась в советское время. Подвижница очень любила этот храм и его служителей. Отцу Алексию (архиепископу Варлааму) блаженная старица предсказала монашество, вручив незадолго до пострига монашеские чётки. Демиевский храм был сохранён от закрытия и уничтожения в 1960-е годы (этот факт настоятель храма протоиерей Мефодий Финкевич и прихожане связывают с молитвами монахини Алипии), а вот дом, в котором жила сама матушка, разрушился, и она снова оказалась на улице.

Наконец, стараниями одной верующей женщины было найдено новое жилище – в домике на улице Затевахина. Здесь, в крошечной комнатке, которая имела отдельный вход, матушка Алипия и прожила последние девять лет своей подвижнической жизни – с 1979 по 1988 годы.

В Голосеевском лесу

Это был бывший монастырский дом, принадлежавший до революции скиту Киево-Печерской лавры – Свято-Покровской Голосеевской пустыни. Находился он среди леса, на склоне глубокого оврага. Лучшего места для монаха-безмолвника не найти. Весь Голосеевский лес освящён молитвами великих подвижников благочестия. Основатель скита – святитель Пётр (Могила) – коленопреклонённо молился здесь по ночам, укрепляясь духовно. Святитель Филарет (в схиме – Феодосий (Амфитеатров)), приезжавший в Голосеево на весну и лето в течение 17 лет вместе с духовным отцом преподобным Парфением, постоянно прогуливался с ним по лесу, совершая наизусть Псалтирь. Блаженный Феофил Китаевский, дважды подвизавшийся в Голосеевской пустыни, убегал в лес от своих многочисленных почитателей, забирался в дупло огромного дуба и молился там втайне от всех. «Проходки» по лесу с молитвой совершали и блаженный Паисий, который нёс в Голосеево послушание записчика и чтеца схимнического правила для святителя Филарета, и преподобный Алексий, воистину народный старец, духовно окормлявший сотни людей самых разных сословий и практически никогда ни перед кем не закрывавший двери своей скромной келии.

Однажды, проходя по территории разрушенной пустыни с сёстрами Флоровского монастыря, блаженная сказала: «Тут ещё будет монастырь и служба». Монахини подумали: «Как же здесь будет служба? В таких руинах?» Но время подтвердило истинность предсказания голосеевской старицы. В 1993 году, спустя пять лет после её кончины, пустынь стала возрождаться как скит Киево-Печерской лавры. Ещё через три года по благословению Синода Украинской Православной Церкви скит стал самостоятельным мужским монастырём.

Монахиня Алипия стала продолжательницей духовного делания голосеевских старцев. Как владыки Пётр и Филарет, она подвизалась в молитвах, которые совершала и келейно, и в лесу, и в глубоком овраге. Как блаженные Паисий и Феофил, подвизалась в подвиге юродства ради Христа, прикрывая им свои молитвенные и постнические подвиги. Матушка ходила в чёрных одеждах, а на голову надевала детскую меховую шапочку. Хрупкая, сухенькая, она казалась горбатенькой, поскольку на плечах или на спине носила икону мученицы Агафии, а на шее – множество больших железных ключей. Принимая нового человека под своё духовное окормление, матушка вешала на шею и новый ключ.

Обо всём она говорила только в мужском роде, в том числе и о себе, и о представительницах женского пола. Многие воспринимали это как проявление юродства. Но, может, была и другая причина: почти четверть века монахиня Алипия провела в мужских обителях – в Лавре и разрушенной Голосеевской пустыни, окормляясь у старцев и подражая подвигам древних и близких к нам по времени преподобных. А ведь ещё святитель Игнатий (Брянчанинов) сказал, что если немощная женщина подвизается из любви ко Христу, то и она «блажен муж», по словам Псалмопевца. Возможно и то, что матушка по благодати достигла такого духовного состояния, когда перестаёшь делать различие между мужским полом и женским, когда каждого человека воспринимаешь как «новую тварь во Христе», как нового Адама, как живой образ Божий.

Если кто-то обращался к ней со своей бедой во время службы, матушка тут же начинала молиться о помощи и, получив извещение от Бога, радостно сообщала о благополучном исходе. После службы она тут же, в храме, выслушивала многочисленных посетителей и, внутренне молясь, прозорливо указывала решение проблемы или молилась о помощи и исцелении. Вернувшись в келию, старица, несмотря на преклонный возраст, занималась своим нехитрым хозяйством, продолжая принимать людей. Она любила возиться с курочками, работать в огороде, готовить для своих духовных детей и гостей.

Пищу блаженная старица вкушала один раз в день и крайне мало. В среду же и в пятницу, а также на первой и на последней неделе Великого поста она ничего не ела и не пила. Ночью матушка практически не отдыхала: молилась, присев на краешке кровати. Только в конце жизни, в периоды тяжёлых болезней, она ложилась, чтобы немного отдохнуть, на доски. А в три часа утра для неё начинался новый трудовой день. Но от других монахиня Алипия не требовала такого строгого подвижничества. У неё часто кто-нибудь ночевал, и своих гостей она с любовью укладывала спать и утром благословляла в дорогу. Как правило, посетительницы уходили бодрыми и… исцелёнными, хотя сразу могли этого и не заметить.

Кроме этого, старица лечила больных и собственноручно приготовленной мазью, целебная сила которой заключалась в молитвах блаженной. Сохранилось множество свидетельств об исцелении таким способом самых тяжёлых недугов. Так, у одной матушки, жены священника, врачи обнаружили рак груди. Муж настаивал на операции. Тогда женщина обратилась за благословением к блаженной Алипии, но старица не благословила. Она намазала больную грудь страдалицы своей мазью и, наложив утепляющую повязку, запретила её снимать в течение трёх дней. Жена священника с трудом пережила эти дни, настолько невыносимой была боль. Но благословение не нарушила. Через три дня на груди образовался большой гнойник, который матушка Алипия благословила вскрыть в больнице. Никакой злокачественной опухоли у женщины уже не было.

Борьба с бесами

Даже в отдалённой голосеевской келии монахиня не знала покоя от преследования властей. Время от времени приходил участковый милиционер, требовал показать документы и покинуть домик. Но матушка после внутренней молитвы неизменно отвечала ему, что главный Начальник не разрешает ей уходить. И по милости Божией участковый оставлял подвижницу в покое. Но только на время.

Нередко приезжали бригады «Скорой помощи» и пытались увезти старицу то в психиатрическую больницу, то в дом престарелых. Но по милости Божией уезжали ни с чем. Однажды старица, внутренне молясь Богу, открыла женщине-врачу её тайный недуг, и та, потрясённая, оставила подвижницу в покое.

Часто на келию нападали хулиганы и ломали двери в надежде чем-то поживиться, и тогда старица стояла на молитве с воздетыми руками всю ночь, пока непрошеные гости не уходили. Когда лукавому не удавалось повредить старице через людей, то он являлся сам: пугал, стучал, ломал двери. Для испытания подвижницы в вере Господь попускал диаволу нападать на неё физическим образом. Однажды свидетелями борьбы матушки Алипии с лукавым стали келейница и её внучка. Обеспокоенные долгим отсутствием старицы, они побежали к оврагу. Духовному взору ребёнка открылось, что блаженную пытается убить некто страшный и чёрный, а келейница видела только матушку, с которой борется кто-то незримый.

Опытно зная всю тяжесть борьбы с духами злобы поднебесной, матушка всегда предостерегала от самочинного подвижничества и юродства. Так, она не благословляла ехать подвизаться в горах Кавказа, охлаждая пылкую мечтательность новоначальных подвижников простыми словами: «Не то. Эти подвиги не для нашего времени».

К монашествующим блаженная относилась с большой любовью, ласково говоря о них: «Моя родня всегдашняя» или «Он – из нашей деревни». В советское время монашествовать было очень непросто. В 1970-х годах в Киеве действовали только два женских монастыря: Покровский и Флоровский. Но их насельницы не имели покоя. Власти требовали киевскую прописку, а прописаться в Киеве иногородним было почти невозможно. Не всегда возможно было прописаться и в области. В монастырях нередко проводились облавы и обыски, насельницы выслушивали немало оскорблений, их старались во что бы то ни стало убрать из монастырей, особенно молодых.

Одна из монахинь, измученная тем, что не может никак прописаться, пришла со своей скорбью к матушке Алипии. Блаженная встретила её словами: «Сколько будете мучить девку с пропиской? Прекратите издеваться!» Старица благословила монахиню, и та вскоре получила прописку в городе Ирпене.

Своими молитвами блаженная поддержала многих верующих мирян и помогла им устоять в вере и не отпасть от Церкви.

Одну девушку поставили перед выбором: или отречение от веры и вступление в комсомол, или отчисление из университета и привлечение к уголовной ответственности. Девушка обратилась за советом к матушке Алипии. Старица ответила, что «Царские грамоты» можно и без комсомола носить. После молитв блаженной о верующей студентке просто забыли. Другую девушку преследовали за написание духовных стихов. По молитвам старицы она заболела, а потом о ней также забыли.

К монахине обращались со своими трудноразрешимыми проблемами и тяжёлыми болезнями не только верующие, но и безбожники, и коммунисты. Матушка бескорыстно помогала и им, и под воздействием её молитв и любви люди обращались ко Христу.

Блаженной было открыто, что 26 апреля 1986 года произойдёт авария на Чернобыльской АЭС. Матушка Алипия задолго до трагедии предупреждала людей, что будет гореть земля, что будут гореть подвалы, что «затравят» землю и воду. «Тушите огонь! – кричала блаженная. – Не пускайте газ! Господи! Что будет на Страстной неделе!» Более полугода блаженная пребывала в усиленном посте и молитве о спасении земли и людей от страшной катастрофы. За день до аварии матушка ходила по улице и кричала: «Господи! Пожалей младенцев, пощади народ!»

Когда же авария произошла и началась паника, особенно в Киеве и городах и сёлах, близких к 30-километровой зоне, блаженная не благословила бросать дома и бежать. Она, как любящая мать, призывала всех успокоиться, обратиться к Богу и уповать на Его помощь и милость. Матушка говорила, что нужно осенять жилища крестным знамением и продолжать в них жить, осенять крестным знамением пищу и вкушать её без боязни. В эти страшные дни старица многих удержала от паники и отчаяния и привела к Богу.

Любая человеческая беда, любое человеческое горе всегда вызывали в душе старицы большое сострадание. Её стремление помочь всем выражалось не только в усиленных молитвах, но и в том, что матушка накладывала на себя дополнительный пост и подвергала своё старческое многоболезненное тело новым лишениям. Так, во время засухи она не только не вкушала пищи, но и не пила воды, даже в самый жестокий зной, вымаливая у Господа дождь. Матушка усиливала пост и в том случае, когда её духовные дети своим непослушанием оскорбляли Бога.

Тихая радость

За несколько месяцев до кончины блаженная очень ослабела. Часто спрашивала у келейницы Марии и у других людей, какой день недели 30 октября. Ещё матушка говорила: «Я отойду, когда пойдёт первый снег и наступят заморозки». 17/30 октября 1988 года пошёл первый снег и ударил первый морозец. После службы в келию к старице пришло много людей: все спешили попрощаться с блаженной и у неё взять последнее благословение. Духовные дети плакали, молились. Понимая, как тяжело будет им видеть смерть духовной матери, матушка благословила всем, за исключением одной женщины, идти в Китаевскую пустынь и помолиться о ней на могилах преподобной Досифеи и блаженного Феофила… Когда духовные чада молились о ней в Китаево, умирающая старица усердно просила Господа о том, чтобы Он не оставил её осиротевших детей.

На смертном одре старица лежала светлая, точно уснувшая. Лицо её было спокойным и благостным.

На отпевание, которое состоялось 1 ноября в Вознесенском храме Флоровского монастыря, собралось множество людей. Гроб монахини Алипии утопал в цветах. Присутствующие на службе почитатели матушки не ощущали уже такого сильного горя и скорби, которые поразили их при известии о её кончине. Скорбь растворилась в какой-то тихой радости, исполненной упования и надежды. Все ощущали, что это – торжество веры, что это не смерть, а победа над нею.