Дивное Дивеево

Праздник святителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста для Дивеевской обители – особый: в этот день сто тридцать девять лет назад упокоилась о Господе блаженная Пелагия Дивеевская. Память святой старицы молитвенно почтили в Казанском соборе обители на всенощном бдении, ранней Божественной литургии и молебне у ее честных мощей.

За ее ревностное служение Богу и людям Пелагию Ивановну называли «второй Серафим». Блаженная старица в полной мере исполнила возложенное на нее через преподобного Серафима послушание Самой Царицей Небесной: не только хранить дивеевских сирот от козней вражьих, но и быть матерью для обители. Ничего в Дивееве не делалось без ее благословения: «Что Пелагия Ивановна скажет, то свято, тому уже и быть».

Придя в монастырь во время Иоасафовой смуты, блаженная первое время буйствовала, как и в родном городе Арзамасе. Так она вела невидимую брань с духами злобы. Когда же в обители воцарился долгожданный порядок и начальницей была поставлена Елисавета Алексеевна Ушакова, будущая игумения Мария, Пелагия Ивановна перестала «озорничать». Вместо камней и палок полюбила цветы. Сестры вспоминали: «Сидит ли, ходит ли, знай, их перебирает; и сколько, бывало, ей нанесут их!»

Незадолго до своей кончины блаженная говорила: «Кто меня помнит, того и я помню, и если буду иметь дерзновение, за всех буду молиться».

Сохранились воспоминания келейницы Пелагии Ивановны, Анны Герасимовны, о последних мгновениях земной жизни блаженной: «А то раз, несмотря на страдания и крайнюю слабость сил, накануне уже самой смерти, вдруг привстала на кровати, протянула ручки свои, высоко поднимая их и в восторге воскликнула: „Матерь Божия!“ Лицо ее сияло радостью, и вся она трепетала. Сказав эти слова, она в изнеможении опустила свою голову на подушку. Видно, Матерь Божия не оставила ее без Своей Божественной помощи в последние минуты ее жизни».

Приведем воспоминание одной из келейниц блаженной Пелагии Ивановны: «До кончины своей за пять лет Пелагея Ивановна сделалась очень больна, безнадежна; мы думали, что она скончается. Тогда при матушке игумении, казначее и многих сестрах ее соборовали два священника и диакон. Я тоже была и рыдала, да и все плакали, и мать игумения; а она смотрит на всех с ангельской улыбкой и переводит свои светлые, блестящие голубые глазки со священников то на матушку, то на сестер. В руках же имела огромный букет цветов и перебирала их».