Дивное Дивеево

Святитель Димитрий Ростовский Митрополит

Святитель и чудотворец Димитрий, митрополит ростовский, родился в 1651 году, в декабре месяце; родиной его был небольшой и мало известный город Макаров, теперь местечко, отстоящее от Киева в 8 верстах, вверх по Днепру. Об отце св. Димитрия, Савве, известно, что он служил сотником в малороссийском войске и что он и жена его Мария отличались большим благочестием. В своем «Диариуме», т. е. дневнике, святитель отметил о родителях своих следующее: «Родители мои, Савва Григорьевич и Мария Михайловна, законным браком сопряженные, христиане благочестивые». Кроме этого есть отметки о времени кончины их, из которых можно заключить, что конец жизни своей эти благочестивые христиане провели в Киевском Кирилловском монастыре. Так, читаем: «Марта 29 дня в Святой великий пяток мать моя Мария Михайловна преставися в девятый час дне. Имела лет от рождения своего больше седмидесяти... Скончалася с хорошим расположением духа, памятью и речью. Апреля 3 дня, в среду Светлыя Воскресения Христова седмицы, сотворили мы погребение в монастыре Кирилловском». Это значится под 1689 годом. Отец же св. Димитрия скончался через четыре года, именно в 1703 г. «Января 6-го, в третий час дне Богоявления Господня преставися отец мой Савва Григорьевич и погребен в монастыре Кирилловском Киевском». Таковы скудные сведения о жизни родителей св. Димитрия; но о первом детстве самого святителя их еще меньше. Известно лишь, что при крещении новорожденному дано было имя Даниил, и что воспитывался он в страхе Божьем и заповедях Господних, «растяше леты и разумом, и добродетельмы, аки лествицею, от силы в силу грядущи».

Когда же Даниил подрос и научился читать и писать, то родители отдали его в училище, бывшее в Киевском Богоявленском монастыре.

Благодаря своим способностям и редкому прилежанию, Даниил скоро выказал большие успехи во всех предметах, преподававшихся в училище, а через некоторое время отличился также даром стихосложения и красноречия. Но не одним этим, а и вообще Даниил резко выделялся из круга своих школьных товарищей. В свободное от занятий время Даниил не увлекался вместе со своими сверстниками различными играми, а обыкновенно уединялся и всецело отдавался чтению божественных книг, или уходил в церковь и там с большим усердием молился. Таким образом, живши еще в мире, Даниил проявлял уже в себе зачатки иноческой жизни.

Достигши семнадцатилетнего возраста, Даниил решил оставить мирскую жизнь и, взявши благословение от своих родителей, поселился в Троицком Кирилловском монастыре в Киеве, а вскоре после этого пострижен был в иноки и переименован Димитрием. О столь памятном дне своей жизни, дне когда он вступил на трудный и тяжелый путь самоотрѳчения, св. Димитрий сам написал так: «Июля 9, 1668 года, –на святаго священномученика Панкратия – в иноческий образ обличен в монастыре Кирилловском Киевском, преподобным отцом Мелетием Дзоком, игуменом Кирилловскаго монастыря».

Сделавшись иноком, св. Димитрий всецело отдался своему призванию; не заботясь вовсе о мире и благах его, он думал лишь об угождении Богу, учился послушанию, смирению и человеколюбию и в делах своих старался подражать Антонию, Феодосию и другим чудотворцам печерским.

Не прошло и года после пострижения св. Димитрия, как настоятель монастыря изъявил свое желание посвятить его в чин иеродиакона; посвящение совершено митрополитом киевским Иосифом Тукальским в г. Каневе в праздник Благовещения, 1669 года. В этом духовном чине св. Димитрий пребывал до 1675 года. Все шесть лет диаконского служения он прожил в том же Кирилловском монастыре, продолжая всеми силами выполнять взятый на себя иноческий обет; в своем великом смирении и послушании он исполнял беспрекословно все приказания и просьбы; к божественной службе приходил первым, а выходил последним, дома же, в келье своей, занимался чтением книг или подвизался в молитвенном бдении.

Так протекла жизнь св. Димитрия до 1675 года; в этом же году по соизволении архиепископа Черниговского Лазаря Борановича, он призван был в г. Чернигов и там хиротонисан в иеромонахи 23 мая, в день Св. Духа. Вскоре также преосвященный, заметивши в св. Димитрии большие познания в священном писании, дар проповедничества и склонность к исправлению сердец словом Божиим, благословил его на дело проповеди в городе Чернигове. С большим успехом в продолжение двух лет св. Димитрий трудился на проповедническом поприще, как в соборной Черниговской церкви, так и в других церквах той же епархии; печатью сильного разума, твердого убеждения и великого благочестия отмечено было слово его.

На третьем году своей проповеднической деятельности в Черниговской епархии, св. Димитрий испросил благословения от преосвященного и отправился в г. Вильно, где сказал два слова и потом переехал в г. Слуцк; здесь поселился он в братском Преображенском монастыре и в продолжение целого года подвизался в деле проповеди.

Возвратился св. Димитрий снова в Малороссию – в гетманский город Батурин, в монастыре которого он избрал себе жительство; это было в феврале 1679 года. По приезде в Батурин св. Димитрий был у ясновельможного гетмана, которым, по собственным словам святителя, был весьма милостиво принят и которого расположением он пользовался все время. В тишине Батуринского монастыря св. Димитрий провел около двух лет, не отмеченных никакими событиями. Жизнь текла ровно и безмятежно, то под сводами храма, то в тишине кельи, и всегда и везде в посте, молитве, благочестии и смирении.

За такую благочестивую и подвижническую жизнь, за благое и спасительное для всех дело Проповеди, св. Димитрий в 1681 году признан был достойным игуменства. В своем дневнике святитель так пишет об этом: «10 го августа 1681 года скончался игумен Преображенской Максаковской обители, а 26-го того же августа приезжали ко мне в монастырь Батуринский отец Виктор и отец Рагоза от всей братии с избранием и прошением к ним в монастырь на игуменство».

«Сентября 1-го выехал из Батурина к архипастырю1 за указом».

«Сентября 4-го был я у владыки с гетманским письмом и весьма милостиво от его преосвященства принят. Как скоро распечатал письмо, тотчас сказал следующие слова: «Не читая письма, сказываю, да благословит вас Господь Бог не только игуменством, но по имени Димитрия: «желаю вам митры: Димитрий да получит митру».

«Того же дня был я на обеде у его преосвященства и любовно угощен, где между иными милостивыми словами сие мне объявил: «Сегодня святого пророка Моисея Боговидца, сегодня сподобил вас Господь Бог игуменства, идеже Храм Преображения Господня, яко Моисея на Фаворе: и иже сказа пути свои Моисееви, да скажет и вам на сем Фаворе пути своя к вечному Фавору». Сии слова я грешный за хорошее предзнаменование и пророчества себе поставил и заметил. Сентября 5-го принял благословение и указ на игуменство Максаковскаго... и посох свой хороший дал мне его преосвященство на благословение и так меня добре отпустил и не инако, как отец роднаго сына».

Таким образом св. Димитрий был поставлен игуменом; через несколько дней после этого он приехал уже в Максаковскую обитель и вступил в новую должность. Но не долго св. Димитрий управлял Максаковскою обителью; в феврале 1682 года скончался игумен Киевского Михайловского монастыря, Мелетий Дзок, на место которого назначен игумен Батуринского монастыря, а Батуринское игуменство вручено св. Димитрию. Недолго также св. Димитрий был игуменом и этого монастыря: через год и восемь месяцев по приезде в Батурин, в день своего тезоименитства, 26 октября, он сложил с себя управление монастырем и начал жить в нем вполне уединенно. Поступивши так, св. Димитрий будто слушался какого-то тайного голоса, готовившего ему иное, более трудное дело, указывавшего ему иное, более славное назначение. Действительно, по прошествии некоторого времени, св. Димитрий приглашен был в Киево-Печерскую лавру архимандритом ее Варлаамом Ясинским. Этот благочестивый муж вызвал св. Димитрия для важного и великого дела. По примеру почивших начальников лавры: митрополита киевского Петра Могилы и архимандрита Иннокентия Гизеля, раньше трудившихся над исправлением книг житий святых угодников, архимандрит Варлаам также озабочен был мыслию найти достойного мужа, которому можно бы было вручить это дело. И вот, зная св. Димитрия, как человека богобоязненного, высокого разумом, сведущего в науках и искушенного в познаниях священных и духовных книг, отец Варлаам, помолившись Богу и посоветовавшись с соборными отцами и братиею лавры, решил вручить св. Димитрию, – этому великому проповеднику Слова Божия, дело собрания и исправления житий святых.

Св. Димитрий долго отказывался от возлагаемого на него дела, но потом, видя в этом истинную нужду Церкви Христовой, не смея ослушиваться и надеясь на помощь Божию, принялся за него в июне месяце 1684 года. В дневнике по поводу этого написано: «Того же месяца, – разумеется июнь, – начал с Божиею помощию, из послушания, писати Жития Святых, на целый год. Дай, Боже, совершите!» С горячей молитвой, величайшим усердием и прилежанием, начал трудиться святитель над порученным ему делом, черпая из великих источников, – книг блаженного Макария, митрополита московского и других христианских историков. Во время своего труда св. Димитрий видел два видения. Первое было 10-го августа 1685 года. «Услышал я, – говорит сам о себе святитель, – что благовестят к заутрени, но по лени своей разоспался и в это время увидел следующее:

Казалось, будто мне поручена какая-то пещера со святыми мощами; осматривая гробы святых, я увидел среди них почивающую великомученицу Варвару: подошедши к ее гробу, рассмотрел, что она лежит боком, и что гроб ее несколько загнил, желая очистить последний, я вынул мощи из раки, положил на другом месте и сделал что нужно; когда же хотел снова положить мощи на прежнее место, то вдруг увидел, что великомученица Варвара жива. Тогда я обратился к ней со словами: «Святая дева, умоли Бога о моих грехах». На это она ответила: «Умолю ли? не знаю, так как ты молишься по римски», (думаю, что это сказано мне потому, что я, как в Риме, молюсь кратко и редко). Услышав эти слова, я начал скорбеть, но святая, спустя некоторое время., посмотрела на меня с веселым и улыбающимся лицом и сказала: «Не бойся». Говорила она еще что-то в утешение мне, но я не помню. После этого я вложил тело ее в гроб, поцеловал руки и ноги и, сожалея о том, что гроб такой худой и ветхий, стал искать нового и лучшего, но в это время проснулся». К этому св. Димитрий прибавляет: «Бог ведает, что сей сон знаменует и какого оного событие воспоследует! О, когда бы молитвами святой Варвары дал мне Бог исправление злого и окаянного жития моего».

Второе видение случилось в тот же год, в пост апостола Филиппа. «Окончивши, – говорит также сам святитель, – в одну ночь описание страданий святого мученика Ореста, я за час приблизительно до заутрени прилег отдохнуть, не раздеваясь, и вот в это время увидел во сне св. Ореста с веселым лицом, говорившего мне: «Я претерпел за Христа больше мук, чем ты написал»; при этих словах он открыл грудь свою и показал на левом боку большую рану, проходящую во внутрь, говоря: «Это мне железом прожжено». Потом св. Орест открыл правую руку до локтя и, показывая снова рану на ней, сказал: «Это мне порезано», то же самое было и на левой руке. Наконец, наклонившись он открыл одну и другую ногу до колен и показал раны на сгибе их, со словами: «А это мне косою рассечено». И ставши прямо против меня и глядя мне в лицо, сказал: «Не видишь ли, что я за Христа больше претерпел, чем ты написал?» Я ничего не мог сказать против, молчал и думал только, какой это Орест; предугадавши мою мысль, святой ответил:

«Я тот самый Орест, житие которого ты писал сегодня». Видел я и другого еще человека, стоящего за святым Орестом, но он все время молчал. Раздавшийся благовест к заутрени разбудил меня».

Жил и трудился св. Димитрий в Киево-Печерской лавре, вдохновляемый великою святынею, окружавшею его. Так прошло около двух лет. В январе же 1686 года св. Димитрий вместе с Киево-Печерским архимандритом Варлаамом был в Батурине. Здесь сам гетман и другие светские власти, а также и духовенство обратились к нему с просьбою снова принять на себя игуменство над Батуринским монастырем: долго отказывался святитель, но все-таки склонился, наконец, на их убедительные просьбы и в феврале того же года переехал из Киева в Батурин.

В Батурине св. Димитрий окончил составление первой книги житий святых для трех месяцев: сентября, октября и ноября, и отослал рукописи архимандриту Варлааму, на рассмотрение. Когда они были прочтены всеми отцами лавры, св. Димитрий приехал в Киев и здесь начал печатать свой труд под собственным своим наблюдением. Это было в январе 1689 года.

Летом этого же года св. Димитрий имел случай побывать в первопрестольной Москве и видеть государей.

Ясновельможному гетману Ивану Мазепе поручено было зачем-то отправиться в Москву и вот, в числе духовных лиц, сопровождавших его, был и св. Димитрий.

По приезде в Москву все представлены были государю Иоанну Алексеевичу и царевне Софии Алексеевне и «жалованы к руке», в тот же день, то есть 11-го августа, они получили благословение от святейшего патриарха Иоакима.

Государь же Петр Алексеевич в это время был в Троице-Сергиевской лавре, куда гетман, св. Димитрий и прочие отправились через несколько дней.

Об этом посещении Троице-Сергиевской лавры св. Димитрий пишет в дневнике своем: «Сентября в 10-й день были мы с ясновельможным гетманом у ручки благочестивейшего царя Петра Алексеевича... В том же монастыре был в то время и патриарх, коего посещали мы часто. Того же месяца в 13-й день, паки в другой раз были мы у ручки государя на отпуск. Святейший благословил мне грешному продолжать писанием жития святых и дал на благословение мне образ Пресвятыя Богородицы в окладе».

«Сентября 22-го из царствующего града Москвы в путь в домы своя с Божиим благословением собираемся. Господи, поспеши!»

Возвратившись в Батурин, св. Димитрий снова принялся за свой труд, составление второй книги житий также на три месяца: декабрь, январь и февраль.

Следующий, то есть 1690 год, отметился для св. Димитрия следующим памятным обстоятельством. В начале весны этого года почил патриарх Иоаким и на престол патриарший избран и посвящен был Адриан, митрополит казанский, посвящение совершилось в августе; в том же месяце вышеупомянутый архимандрит Киево-Печерской лавры, отец Варлаам, посвящен был в Москве на киевскую митрополию.

И вот, когда последний возвращался в Киев, святейший патриарх прислал через него св. Димитрию грамоту, «благословляющую писати жития святых».

Патриарх писал: «Сам Бог воздает ти, брате, всяцем благословением благостынным... за твоя богоугодные труды в писании, исправлении и тихом издании книги душеполезныя житий святых на три месяцы первые. Той же впредь да благословит, укрепит и поспешит труждатися тебе даже на всецелый год и прочия таковыя же жития святых книги совершенно исправити». Далее архипастырь ободряет великого труженика, увещевает не оставлять начатого труда и, наконец, посылает свое благословение – «желательное наше благословение архипастырское препосылаем».

На эту грамоту св. Димитрий послал благодарственный ответ... Поблагодарив сперва Господа Бога за то, что Он удостоил его написать первую книгу житий святых, святитель продолжает: «Та же вашему архипастырству благодарение воздаю, яко благоизволил еси воспомянути мене раба непотребнаго благословением своим и премилостивым отеческим словом обвеселити... Ныне уже и аз недостойный усерднее на предлежащая прострю бренную и грешную мою руку, имый святительство ваше в том деле пособствующее ми, укрепляющее же и наставляющее благословение»... Тут же св. Димитрий просит патриарха прислать ему из Москвы Четьи-Минеи.

Для спокойнейшего писания житий святых св. Димитрий осенью 1691 года выстроил себе особенную келью, названную им «скитом» и поселился в ней, а когда присланы были Четьи-Минеи, то он снова сложил с себя бремя управления монастырем и всецело отдался своему труду.

К лету 1693 года была окончена вторая книга житий и отдана для напечатания. Вышла же из печати она лишь в 1695 году, когда св. Димитрий был снова уже игуменом, только не Батуринским, а Петропавловского монастыря в городе Глухове; здесь он получил от святейшего патриарха вторую грамоту похвальную за новонапечатанную книгу житий.

Побуждаемый и ободряемый таким вниманием архипастыря, св. Димитрий приступил к третьей книге, которая должна была содержать месяцы: март, апрель и май.

Из Глухова св. Димитрий переведен был в Киев, в Троицкий Кирилловский монастырь, но пробыл в последнем всего пять месяцев.

Преосвященный Варлаам, митрополит киевский, желая отличить столь великого и славного мужа, по соглашению с архиепископом черниговским, посвятил св. Димитрия в архимандриты и назначил в Успенский Елецкий-Черниговский монастырь. Посвящение совершилось 20-го июня 1697 года. Сделавшись архимандритом, св. Димитрий не переставал трудиться над составлением житий святых, несмотря на то, что заботы о благоустройстве монастыря, различные дела церкви и нужды братии постоянно отвлекали его внимание, Через два года и три месяца после переезда в Елецкий монастырь св. Димитрий был переведен архимандритом в монастырь Новгород-Северский. В этом монастыре он окончил третью книгу житий святых; напечатана же она была в 1700 году, при архимандрите Киево-Печерской лавры Иоасафе Краковском; последний, желая почтить чем-либо автора ее, прислал св. Димитрию на благословение царский образ, тот самый, что государь Алексей Михайлович, когда был венчан на царство, прислал в знак своей милости митрополиту киевскому Петру Могиле.

Великий труд, принятый св. Димитрием на себя, могучий и неиссякаемый дар проповедничества и благочестивая безупречная жизнь его сделались известными монарху; последний соблаговолил за все это наградить св. Димитрия саном митрополита. По именному указу государя Петра Алексеевича св. Димитрий в 1701 году призван был в Москву и там 23-го марта того же года посвящен в митрополиты и назначен на митрополию Тобольскую и Сибирскую. Но уехать в Сибирь на свой престол новопосвященному митрополиту не пришлось. Вскоре после назначения, св. Димитрий заболел и во время болезни удостоился милостивого посещения государя. Государь, узнавши, что истинная причина болезни какая-то тайная печаль, спросил о ней.

Святитель рассказал, что истинная причина его печали и болезни – это назначение на митрополию в такой далекий и суровый край, как Сибирь – край слишком неблагоприятный для его здоровья и что к тому же у него есть дело: составление житий святых, об окончании которого, как величайшего своего долга, он чрезвычайно заботится, а между тем, вследствие этого назначения, может не довести его до конца. Узнавши это, государь соизволил отменить прежнее определение и приказал св. Димитрию оставаться в Москве. Здесь св. Димитрий не долго прожил.

В конце 1701 года скончался преосвященный Иоасаф, митрополит ростовский и ярославский, на митрополию которого и был назначен св. Димитрий 4 го января 1702 года. Прибывши в Ростов, первого марта того же года, св. Димитрий прежде всего направился в монастырь Иакова, и вошел в соборную Зачатия Пресвятой Богородицы церковь помолиться; в это время, предузнав, быть может, по откровению свыше, что имеет почить в Ростове, назначил себе в правом углу этой церкви место для погребения, сказавши к бывшим тогда с ним: «Се покой мой».

Принявши управление митрополиею, св. Димитрий совершил литургию в ростовской соборной церкви, а по окончании богослужения сказал слово к пастве своей. Несказанною любовью, кротостью и благожеланием дышит слово святого архипастыря: «О, возлюбленные овцы стада Христова, – обращается святитель, – мир вам! мир богоспасаемому граду Ростову, мир жительству и сожитию вашему, мир домам вашим, мир сердцам вашим!

Да не смущается сердце ваше о моем к вам пришествии! дверью вошел, а не перелез где-нибудь, не искал, но отыскан, не знал вас и не известен был вам; судьбы Господни неисповедимы, – они послали меня к вам. И вот пришел я не за тем, чтобы вы служили мне, но чтобы послужить вам.

Пришел я к вам с любовью, как отец к детям, скажу больше, как брат к братьям, как друг к любимым друзьям своим...

И если вы назовете меня отцом, то и я отвечу к вам по апостольски: «Чадца мои, имиже болезную».

Говоря так, святитель действительно верен был словам своим.

Взявши на себя труд управления краем, он не щадил своих сил в неусыпной заботе о вверенной ему пастве; проповедью распространял истинное учение Христа, жизнью же своею, полной воздержания, чистоты и богобоязненности, подавал пример истинного пастыря Церкви Христовой; старался искоренять неправду, откуда бы она ни исходила – от власть имеющих или подвластных, от светских или духовных лиц, старался рассеять невежество и заботился о насаждении везде любви, справедливости, мира и света познаний.

Так, вскоре после вступления на митрополию, великий архипастырь поражен был всеобщим невежеством и грубостью среди духовенства. Многие из сельских священников не только не знали того, что прилично их званию, но и не понимали даже истинного смысла сана священнического. Одни гордились своим саном, другие рассказывали о поведанном им на исповеди, обличая и укоряя этим духовных детей своих. Некоторые не заботились о причащении больных, ходили только к богатым, оставляя без причащения бедных, или держали тело и кровь Христову в неподобающих местах и неподобающих сосудах, называя пречистые тайны простым и недостойным именем. Как пример царившего невежества, св. Димитрий рассказывает следующее.

Случилось ему как-то при проезде в Ярославль зайти в одну сельскую церковь; желая поклониться тайнам Христовым, он спросил священника этой церкви: «Где пречистые и животворящие Христовы тайны?» Тот, не понимая этих слов, молчал; тогда св. Димитрий снова спросил: «Где тело Христово?», но священник и этого не понял; когда же один из бывших с владыкою священников, сказал: «Где запас?» то священник тот вынул «сосудец зело гнусный и показа в нем хранимую оную в небрежении толь великую святыню».

В виду всего этого, св. Димитрий написал два поучения для священников. В них он кратко, но ясно изложил все, касающееся назначения и обязанностей священнического сана, и те религиозно-нравственные требования, которым должна подчиняться жизнь священника, как пастыря. Чтобы всем были известны эти поучения и никто не мог оправдываться незнанием, св. Димитрий приказал сделать списки с них и разослать в города и уезды с наказом каждому священнику –переписавши оные, иметь их при себе, часто перечитывать и всячески стараться в точности исполнять написанное.

Наставляя духовенство и устно и письменно, св. Димитрий в то же время понимал, что одним этим искоренить невежество нельзя и что для этого необходим свет учения и религиозно-нравственного воспитания; поэтому и решил устроить в Ростове семинарию.

«Дабы дети священно-церковно – служительские не были такожде невежды, како отцы их и егда вместо отцев своих священническаго или диаконскаго сана спо- добятся, разумели бы силу чтимаго или божественнаго писания и умели бы в церкви поучать народ не токмо книжным чтением, но и изустным слова Божия сказанием», св. Димитрий собрал из детей священно и церковнослужителей до двух сот человек в свою семинарию и для лучшего порядка разделил всех на три училища, поставивши для каждого особого учителя.

Несмотря на приставленных учителей, святитель сам прилагал постоянно свои заботы в деле обучения и воспитания детей; часто посещал училища, выслушивал учеников, проверяя успехи их; в воскресные же и праздничные дни приказывал всем посещать церковь, стоять со страхом и слушать со вниманием все, что читается и поется во время богослужения.

Когда же учителя отлучались, то их должность принимал на себя сам неутомимый архипастырь, как ни много у него было трудов по делам церковным; отобравши способнейших из учеников, он в свободное время обучал их, толковал книги Ветхого Завета, а в летнее время, живя в своем архиерейском селе Демьянах, объяснял им Новый Завет.

Не оставил без своего внимания св. Димитрий также дьячков и пономарей; чтобы они «служение свое со всяким благоговением и страхом в церкви служили», приказал посвящать их в стихари, чего раньше в Ростове не бывало. При всех этих трудах на пользу Церкви и пасомых св. Димитрий продолжал трудиться над составлением и исправлением житий святых; к концу третьего года своего архипастырского служения в Ростове он окончил четвертую и вместе последнюю книгу житий, содержавшую месяцы: июнь, июль и август. В «Летописи о Архиереях Ростовских» при Ростовской соборной церкви пишет: «В лето от воплощения Бога Слова 1705-ое, месяца февруариа в 9 день, на память святаго мученика Никифора, сказуемаго победоносца, в отдание праздника Сретения Господня изрекшу святому Симеону Богоприимцу последнее свое моление: Ныне отпущаеши раба твоего, Владыко, в день страданий Господних Пятничный, в оньже рече Христос: Совершишася, пред Субботою поминовения усопших и пред неделею страшнаго суда, помощию Божиею и Пречистая Богоматере и всех святых молитвами месяц август написася. Аминь»...

В том же, т. е. 1705, году книга была отослана в Киево-Печерскую лавру и напечатана.

Таким образом Жития Святых на целый год от первого числа сентября до последнего числа августа, благодаря непрестанному в продолжение двадцати лет труду св. Димитрия, были собраны, исправлены и составлены; таким образом совершилось великое дело в пользу всей Церкви Христовой.

Кроме этого главного труда св. Димитрия известны и многие другие сочинения его. Как об одном из важнейших, необходимо упомянуть о книге против раскольников. Повод к составлению ее был следующий.

Святому Димитрию известно стало, что во многих местах врученной ему митрополии находятся лжеучители, пришедшие из лесов брянских; известно стало, что они своими лжеучениями колеблют истинную православную веру, прельщают и совращают в свою веру многих из овец стада Христова. Желая утвердить и укрепить в православной вере колеблющихся, а заблудших возвратить в Церковь Христову, св. Димитрий написал «Розыск о раскольнической вере»; в этой книге он доказывал, что вера раскольников не истинна, учение гибельно для души, а дела их противны Богу.

Прежде же переезда в Ростов, в бытность свою еще в Малороссии, св. Димитрий написал две книги: первая – «Алфавит духовный», т. е. духовные наставления, расположенные по буквам алфавита. Книга эта была напечатана лишь после смерти своего благочестивого автора. Вторая, называемая «Руно орошенное», составлена в честь Пресвятой Богородицы; в ней рассказывается о чудесах чудотворного образа Богородицы, находившегося в Ильинском Черниговском монастыре и предлагаются соответственные беседы и нравоучения; напечатана она в 1696 году, когда св. Димитрий был в Чернигове.

Что касается поучений св. Димитрия, то число их должно быть очень велико. Известно, что где бы ни был святитель: в Чернигове ли, Вильно, Слуцке, Батурине или наконец в Ростове, какую бы ни занимал должность, в каком бы ни был сане – священствовал ли, был ли игуменом или управлял митрополиею – ничто и нигде не препятствовало ему выступать со словом проповеди перед своими всегда многочисленными слушателями. К величайшему сожалению поучения собраны не все.

В хранящейся при Ростовской соборной церкви книге поучений собраны главным образом те, которые были сказаны св. Димитрием в Великороссии, а из числа слов, произнесенных в Малороссии, в ней помещено всего пять.

Не мало написано св. Димитрием и небольших трудов разнообразного содержания. Таковы «Апология, во утоление печали человека, сущего в беде, гонении и озлоблении»; здесь содержится разговор утешающего со скорбящим. «Апология» напечатана была в первый раз в 1700 году в Чернигове. «Вопросы и ответы краткие о вере», «Благодарственное размышление о страстях Христовых», «Плач на погребение Христово», несколько поклонений, молитв и исповеданий грехов. Были также труды с характером летописи – о славянском народе и о построении церквей и поставлении в России архиереев. «Апология» и летописи написаны в Малороссии: когда и где написаны прочие, неизвестно.

Можно было думать, что, после написания четырех книг жития святых, св. Димитрий отдохнет и успокоится; сознание свершенного великого труда, пожилые годы, заботы по управлению и к тому же недужное состояние – все это, по-видимому, склоняло к покою. Но что же мы видим? видим, что он не успокаивается, а напротив, задается новыми целями, принимается за новые труды; видим все ту же ненасытимую жажду знаний, то же страстное желание поучать и просвещать, горящее неугасимым огнем в груди святителя и неудержимо влекущее его все дальше и дальше.

Жития святых окончил св. Димитрий, как сказано, в 1705 году, т. е. на 54-м году своей жизни – и что же? вслед за тем он приступил к составлению книги «Летописец». «Под названием и образом «Летописца», пишет св. Димитрий, желал бых некия полезныя нравоучения написати, дабы читателя не токмо историями увеселяти, но и нравоучениями поучати», т. е. это должно было быть ничто иное, как священная история Ветхого Завета вместе с соответственными нравоучительными рассуждениями. Кроме желания самому пользоваться такою книгою, к составлению ее побудило св. Димитрия, по собственным словам его, то обстоятельство, что не только в Малороссии, но и в Великороссии очень редко встречаются славянские библии, и что вследствие этого даже многие духовные лица не знают порядка библейских историй. В виде примера св. Димитрий рассказывает о том, как один игумен спрашивал его, когда был Илия пророк! до Рождества Христова или после Рождества Христова? А другие говорили, что тем самым мечем, которым Петр отсек ухо Малху, пророк Илия после перерезал жрецов Вааловых. Книга имела быть не большою, не дорогою и потому доступною для всех. По окончании «Летописца» св. Димитрий думал написать толкования на Псалтирь. Но не сбылись благие намерения святителя! Какие бы ни были силы, какая бы бодрость и вдохновение не обновляли их, но время и чрезвычайные усилия берут свое. И вот, когда св. Димитрий принялся за «Летописца», это ясно сказалось и на нем; в душе его поднимается уже сомнение в силах своих, в возможности окончить задуманное. В одном из писем к преосвященному Стефану, митрополиту рязанскому, по поводу «Летописца» св. Димитрий пишет: «Есть хотение, но нет силы. И очища не по-прежнему глядят и ручище пишуще дрожит»...

В том же письме святитель жалуется на тяжелые времена, переживаемые тогда Россиею. Внешние войны и внутренние смуты, которыми так обильно было царствование Петра Великого, не могли не влиять на душу святителя, чутко отзывавшуюся на все. «А еще, пишет св. Димитрий, и времена нынешние отнимают разум и охоту к книгонаписанию. Молчит учение во время шуму оружия». Это письмо относится к 1707 году. В позднейших письмах еще больше сомнения и неуверенности. В сентябре 1708 года св. Димитрий писал директору Московского печатного двора: «Неможется скоро писать, не токмо за трудностию дела, но и за моею немощью: часто изнемогаю и Бог весть, могу ли начатое совершити: понеже частыя мои недугования перо от руки пишущей отемлють, а писца на одр повергают». – Сомнения св. Димитрия оправдались; он не окончил «Летописца», а к толкованиям на Псалтирь не приступал даже. Говоря про себя: «Помышления за морем, а смерть за плечами», – св. Димитрий, быть может, и не предполагал того, насколько он был прав. Преклоняясь перед св. Димитрием, как мужем разума и познаний и неутомимым тружеником, мы с таким же удивлением должны почтить его как человека с душою кроткою, чистою, любвеобильною, сострадательною и богобоязненною, как истинного христианина, носившего в себе все человеческие добродетели.

С тех пор как стал иноком, св. Димитрий действительно отказался от всяких земных благ и не заботился о них; скупость, сребролюбие или какая-либо другая корысть совершенно неведомы были ему и никогда не нарушали мира его души. Св. Димитрий никогда не собирал денег, а всегда расходовал их на соответственные нужды: во время игуменства – на нужды монастырские, а когда стал архипастырем –на украшения церквей, а главным образом на нужды бедных. Отечески заботясь о сиротах, вдовах и нищих, св. Димитрий щедро наделял их всех; часто созывал слепых, глухих хромых, кормил их, раздавал одежды и оказывал прочие дела милости и внимания, будучи таким образом по Иову «око слепым и нога хромым».

Не менее внимательно относился св. архипастырь и ко всевозможным нуждам своих духовных детей. Примером может служить следующий, рассказанный им самим, случай. В бытность св. Димитрия в Ярославле, в 1705 году, когда возвращался он однажды домой из церкви, к нему подошли какие-то два человека, говоря: «Владыко святой, как прикажешь ты? нам приказывают бороды брить, а мы готовы положить головы за бороды свои; пусть лучше отсекут нам головы, чем обреют бороды». Удивился владыко такому неожиданному вопросу и, не могши тотчас ответить что-нибудь из св. Писания, сказал: «Что отрастет, – голова отсеченная или борода обритая?» Они, помолчавши, ответили: «Борода отрастет, а голова нет». – «Поэтому, сказал снова владыко, лучше не подорожить бородою, которая отрастет десятки раз, чем лишиться головы, которая отрастет разве при воскресении мертвых». Сказавши это, он направился домой, а его провожали многие из лучших граждан города и, пришедши к владыке, начали разговор о «брадобритии и не брадобритии». Из этого разговора узнал св. Димитрий, что те, которые обрили свои бороды, стали сомневаться в своем спасении; ибо, по словам их, они после «брадобрития» потеряли образ Божий.

По этому поводу св. Димитрий начал долгую беседу, объясняя, что образ Божий заключается не в видимом лице человека, а в невидимой душе и что напрасно некоторые думают получить спасение через бороду свою, а обрившие бороду считают это непростительным грехом. Об этом же св. Димитрий пространно писал после в своей книге о раскольниках. Заботясь таким образом непрестанно о спасении вверенного ему стада Христова, св. Димитрий, как пастырь добрый, и словом и делом шел всегда впереди. Несмотря на многочисленные заботы по управлению, на постоянные труды составления и писания книг, поучений и т. п., св. Димитрий «в церковь на службу Божию для молитвы ежедневно притекаше, во дни же воскресные и праздничные служения святыя литургии мало когда оставляше, разве за немощь или великия ради нужды».

Во время крестных ходов из соборной Ростовской церкви по большей части подвизался сам, не взирая ни на далекое расстояние, ни на слабость здоровья своего; при том же не забывал поучать народ проповедью своею.

Уча посту и воздержанию, св. Димитрий сам вел строгую жизнь; за исключением праздничных дней, он не позволял себе в пище ничего лишнего, кроме необходимого; особенно же подвижничал св. Димитрий в Великий пост: в первую и страстную неделю он ел всего по разу.

Никогда не замечали, чтобы св. Димитрий был суров и жесток, чтобы гордился своим высоким положением, унижал своих подчиненных и вообще низших, или хотя бы был невнимателен к ним. Домашние слуги имели обыкновение в день своих именин приходить с поклоном к владыке; тогда он милостиво благословлял их образами, а если этого не случалось, то дарил деньги. Любя всех, как детей, как братьев, св. Димитрий и сам пользовался всеобщей любовью и уважением.

Сам Великий монарх и вся царская семья исполнены были к владыке величайшей благосклонности; часто призывали его в Москву, где он в присутствии высоких особ совершал службу и проповедовал слово Божие. Приезжали и в Ростов к святителю за благословением многие царские особы; так приезжала супруга умершего государя Иоанна Алексеевича, Параскева Федоровна с детьми своими, приезжали и царевны, дочери государя Алексея Михайловича, Мария, Феодосия и Наталья Алексеевны. Все они «жаловали владыку рясами и другими разными вещами», из которых св. Димитрий приготовил себе архиерейские одежды на смерть. Такова была жизнь св. Димитрия, полная труда, молитв, кротости, благочестия и любви, так шли один за другим годы его архипастырского служения, и святитель, ослабевая и изнуряясь, шел быстро к могиле. Наступила, наконец, последняя осень 1709 года, он чрезвычайно изнемогал и сильно кашлял.

В октябре месяце государыня Параскева Федоровна, пожелавшая совершить путешествие из Москвы в Ярославль на поклонение чудотворной иконе Пресвятой Богородицы, называемой Тольской, должна была приехать в Ростов, за осеннею непогодою; до Ярославля доехать было трудно, почему государыня пожелала, чтобы чудотворная икона была принесена из Тольской обители в Ростов. Св. Димитрий, узнавши об этом, призвал к себе архиерейского казначея, иеромонаха Филарета и сказал: «Се грядут в Ростов две гостьи: Царица Небесная и царица земная, токмо я уже видеть их здесь не сподоблюся, а надлежит к принятию оных готову быть тебе, казначею».

26-го октября, в день своего тезоименитства, св. Димитрий, несмотря на изнеможение и кашель, сам отслужил литургию, но обессиленный службою, поучения уже сказать не мог, а приказал одному из певчих читать оное по тетради; сам же сидел у царских врат. За обеденным столом в тот же день вместе с гостями, по обычаю прежних лет, сидел, но с величайшим трудом. На следующий день, то есть 27-го октября, приехал посетить св. Димитрия из гор. Переяславля-Залесского архимандрит обители преподобного Даниила Столпника Варлаам. Св. Димитрий с большой радостью принял гостя, угощал и долго беседовал наедине.

В это время пришел посланный от жившей близ архиерейского дома монахини Варсанофии и передал просьбу последней к владыке посетить ее. Св. Димитрий по причине крайнего недомогания почти отказался, но монахиня вторично прислала просить о том же.

Тогда святитель по совету гостя пойти и тем хоть немного облегчить недуг свой, приказал вести себя до монахини. Пробывши недолго у ней вместе с архимандритом Варлаамом, он уже едва дошел обратно до своей кельи, где, поддерживаемый служителями, долго и сильно кашлял. Успокоившись, св. Димитрий призвал к себе певчих и велел им петь сочиненные им самим духовные песни, как-то: «Иисусе мой прелюбезный», «Надежду мою в Бозе полагаю», «Ты мой Бог, Иисусе, Ты моя радость», сам же слушал, стоя и греясь около печи.

После пения святитель отослал всех домой, оставивши при себе только одного любимого из певчих, бывшего помощником ему в его трудах, и стал рассказывать ему о своей жизни – о том, как проводил ее в юности, в зрелом возрасте, как старался угождать Богу, и заключил свою речь словами: «И вы, дети, молитеся такожде». Потом сказавши: «Время и тебе, чадо, идти в дом свой», благословил его и, проводивши его из своей кельи, поклонился ему чуть не до земли, благодаря его за многие труды в переписывании всяких сочинений. Когда же певчий, смущенный таким поклоном, сказал: – «Мне ли, последнему рабу, владыко святый, тако поклоняешься?» Святитель снова в смирении сказал: «Благодарю тя, чадо», и возвратился в келью; певчий же, направившись домой, заплакал. Вернувшись к себе, св. Димитрий велел служителям уйти по своим местам, а сам затворился в особенной кельи, как бы для отдыха, и стал молиться.

Так горел огонь могучий и сильный, а теперь теплится лишь замирающий огонек молитвенной лампады; светило солнце сияющее и яркое, а теперь трепещет лишь далекая, едва приметная звезда; был океан глубокий с беспредельною синеющею далью, а теперь блестит в последних лучах заходящего солнца лишь малая капля воды! Прошел час другой ночи, и погасла лампада святой жизни. Когда на утро вошли в келью, нашли святителя в положении молящегося на коленях бездыханным.

Как только разнеслась по городу печальная весть, о кончине владыки, жители его толпами начали сходиться на поклонение телу усопшего, плача и скорбя. И как было не плакать! Одни теряли своего наставника и учителя, другие – истинного друга и брата, слабые – защитника, сильные – мудрого советника, сироты – любящего отца, несчастные – утешителя и все вместе потеряли пастыря церкви, полагавшего душу за овцы своя. Быть может, никогда еще скорбь и печаль, как осенние тучи, не покрывали и не томили так тяжко души пасомых, покинутых пастырем.

В тот же день, то есть 28-го октября, тело почившего было облачено в приготовленные им раньше одежды, положено в гроб и вынесено в церковь Спаса, бывшую вблизи архиерейских келий. Под голову и под все тело святителя, согласно завещанию, положены были все его вчерне написанные сочинения. 28-го октября прибыла в Ростов и царица с царевнами и, не заставши уже в живых св. Димитрия, много скорбела об этом. Приказав отслужить над св. Димитрием панихиду, царица уехала навстречу чудотворной иконе.

По возвращении государыни в Ростов, 30-го октября, тело святителя, по ее желанию, было перенесено из домовой церкви Спаса в соборную, где вторично в присутствии всех царских особ отслужена была панихида. Для погребения св. Димитрия прибыл в Ростов преосвященный Стефан, митрополит Рязанский и Муромский: придя прямо в церковь, где лежало тело угодника, владыка долго над ним плакал. Оба владыки были лучшими друзьями и советниками друг для друга. Св. Димитрий, как по делам управления, так в особенности относительно своих сочинений часто советовался с преосвященным Стефаном. Написав свое духовное завещание за два с лишним года до кончины, св. Димитрий объявил его преосвященному Стефану; тогда же согласились они, что тот из них, кто переживет, должен предать погребению почившего.

Исполняя этот завет, преосвященный прибыл в Ростов и тотчас начал делать распоряжения о погребении св. Димитрия в монастыре св. Иакова.

Духовенство и многие почетные граждане гор. Ростова обратились тогда с просьбою к преосвященному Стефану похоронить почившего в соборной Ростовской церкви, где погребены были предшественник св. Димитрия, митрополит Иоасаф, и все прежние ростовские архиереи. Но так как св. Димитрий при первом вступлении в Ростов сам избрал себе место для погребения и так как это же самое место было обозначено и в духовной грамоте, то преосвященный не согласился на просьбу жителей Ростова. В назначенный для погребения день, преосвященным Стефаном при полном собрании всех священно и церковнослужителей гор. Ростова отслужена была литургия и совершено отпевание в соборной церкви; после чего тело угодника было перенесено в монастырь св. Иакова и там, в правом углу церкви Зачатия Пресвятой Богородицы, предано земле. Погребение совершилось 25-го ноября.

Управлял митрополией св. Димитрий без двух месяцев семь лет, в иночестве состоял сорок один год, три месяца и восемнадцать дней, всей же жизни имел почти 58 лет.

После смерти св. Димитрия осталось много книг латинских, греческих, польских и славянских, как рукописных, так и печатных; все они собраны были преосвященным Стефаном и отправлены в Москву – в книгохранилище Синодальной типографии.

Через сорок два года, десять месяцев и двадцать четыре дня после смерти, именно 21-го сентября 1752 года, при починке опустившегося пола в церкви Зачатия Пресвятой Богородицы, открыты были мощи св. Димитрия, а в 1757 году он причислен был к лику святых.

Память святого угодника празднуется два раза в год: 21-го сентября – день обретения св. мощей, и 28-го октября – день кончины св. Димитрия.