Дивное Дивеево

Вся история девеевской обители

Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое. Наипаче омый мя от беззакония моего, и от греха моего очисти мя; яко беззаконие мое аз знаю, и грех мой ...
На главную Новости 29 августа. Попразднство Успения Пресвятой Богородицы. Перенесение из Едессы в Константинополь Нерукотворенного Образа (Убруса) Господа Иисуса Христа. 33-х Палестинских мучеников.
29 августа. Попразднство Успения Пресвятой Богородицы. Перенесение из Едессы в Константинополь Нерукотворенного Образа (Убруса) Господа Иисуса Христа. 33-х Палестинских мучеников.
28/08/2021 09:10:45
16 августа по старому стилю / 29 августа по новому стилю
воскресенье
Неделя 10-я по Пятидесятнице. Глас 1-й.
Поста нет.

Попразднство Успения Пресвятой Богородицы. Перенесение из Едессы в Константинополь Нерукотворенного Образа (Убруса) Господа Иисуса Христа (944). Мч. Диомида врача (298). Мчч. 33-х Палестинских.
Прп. Херимона Египетского (IV). Мч. вел. кн. Константина (1714) (Румын.). Собор Кемеровских святых (переходящее празднование в воскресенье перед 18 августа).
Сщмч. Александра Соколова пресвитера, прмц. Анны Ежовой, мч. Иакова Гортинского (1937).
Икон Божией Матери: именуемой «Прибавление ума» (переходящее празднование в 1-е воскресенье после 15 августа), Фео́доровской (XIII) и «Торжество Пресвятой Богородицы» (Порт-Артурской) (1904).

Утр. – Ев. 10-е, Ин., 66 зач., XXI, 1–14. Лит. – 1_Кор., 131 зач., IV, 9–16. Мф., 72 зач., XVII, 14–23. Образа: Кол., 250 зач., I, 12–18. Лк., 48 зач. (от полу'), IX, 51–56; X, 22–24102.

Служба совершается по 1-й Марковой главе Типикона под 16 августа: «...аще случится попразднство Успения Богородицы и Нерукотвореннаго Образа в Неделю...».

Тропарь и кондак воскресные 1-го гласа
Тропарь:

Ка́мени запеча́тану от иуде́й/ и во́ином стрегу́щим Пречи́стое Те́ло Твое́,/ воскре́сл еси́ тридне́вный, Спа́се,/ да́руяй ми́рови жизнь./ Сего́ ра́ди Си́лы Небе́сныя вопия́ху Ти, Жизнода́вче:/ сла́ва Воскресе́нию Твоему́, Христе́,/ сла́ва Ца́рствию Твоему́,// сла́ва смотре́нию Твоему́, еди́не Человеколю́бче.
Кондак:
Воскре́сл еси́ я́ко Бог из гро́ба во сла́ве,/ и мир совоскреси́л еси́;/ и естество́ челове́ческое я́ко Бо́га воспева́ет Тя, и смерть исчезе́;/ Ада́м же лику́ет, Влады́ко;/ Ева ны́не от уз избавля́ема ра́дуется, зову́щи:// Ты еси́, Иже всем подая́, Христе́, воскресе́ние.

Тропарь Нерукотворенного Образа, глас 2:
Пречистому твое́му о́бразу покланяемся, Благи́й,/ просяще прощения прегреше́ний на́ших, Христе́ Бо́же:/ волею бо благоволил еси́ плотию взыти на Крест,/ да избавиши яже создал еси́ от работы вражия./ Тем благодарственно вопие́м Ти:/ радости исполнил еси́ вся, Спа́се наш, // пришедый спасти мир.

Кондак Нерукотворенного Образа, глас 2:
Неизреченнаго и Бо́же́ственнаго твое́го к человеком смотрения,/ Неописанное Слово Отчее,/ и образ неписанный,/ и Богописанный победителен,/ ведуще неложнаго твое́го воплощения, // почитаем, того лобызающе.

Мысли свт. Феофана Затворника
(1Кор.4:9–16; Мф.17:14–23)
«Сей род изгоняется только молитвою и постом» (Мф.17:21). Если сей род изгоняется молитвою и постом другого лица, то тем более войти не может в того, у кого есть собственный пост и молитва. Вот ограда! Хоть бесов бездна и весь воздух набит ими, но ничего не смогут сделать тому, кто огражден молитвою и постом. Пост – всестороннее воздержание, молитва – всестороннее богообщение; тот совне защищает, а эта извнутрь устремляет на врагов всеоружие огненное.

Постника и молитвенника издали чуют бесы и бегут от него далеко, чтобы не получить болезненного удара. Можно ли думать, что где нет поста и молитвы, там уже и бес? Можно. Бесы, вселяясь в человека, не всегда обнаруживают свое вселение, а притаиваются, исподтишка научая своего хозяина всякому злу и отклоняя от всякого добра; так что тот уверен, что все сам делает, а между тем только исполняет волю врага своего. Возьмись только за молитву и пост – и враг тотчас уйдет и на стороне будет выжидать случая, как бы опять вернуться, и действительно возвращается, как только оставлены бывают молитва и пост.


Икона "Нерукотворный образ Господа нашего Иисуса Христа"
Спас Нерукотворный - образ Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа, чудесно отпечатавшийся на плате, которым Христос вытер свой лик

История происхождения
Согласно Преданию, изложенному в Четьи Минее, Авгарь V Ухама, больной проказой, послал ко Христу своего архивария Ханнана (Ананию) с письмо, в котором просил Христа прийти в Едессу и исцелить его. Ханнан был художником, и Авгарь поручил ему, если Спаситель не сможет прийти, написать Его образ и принести ему.

Ханнан застал Христа окруженным густой толпой; он встал на камень, с которого ему было виднее, и попытался изобразить Спасителя. Видя, что Ханнан хочет сделать Его портрет, Христос потребовал воды, умылся, вытер Свой лик платом, и на этом плате отпечатался Его образ. Спаситель передал этот плат Ханнану с повелением отнести с ответным письмом пославшему его. В этом письме Христос отказывался идти в Едессу сам, говоря, что ему надлежит исполнить то, на что Он послан. По исполнении Своего дела он обещал послать к Авгарю одного из Своих учеников.

Получив портрет, Авгарь исцелился от главного своего недуга, но лицо его оставалось еще поврежденным.

После Пятидесятницы в Едессу пошел святой апостол Фаддей, один из 70-ти, закончил исцеление Авгаря и обратил его в христианство. Авгарь прикрепил образ к доске и поместил в нише над городскими воротами, убрав оттуда находившегося там идола.

Один из правнуков Авгаря, правивший Едессой, впал в идолопоклонство и хотел уничтожить Нерукотворный Образ. Тогда епископ города замуровал икону в городской стене с зажженной перед ней лампадой.

Со временем место это было забыто.

Обретение Образа
Образ был снова обретен, когда город Едесса был осажден персидским царем Хозроем I в 544 или 545 году.

Положение города казалось безнадежным, епископу Евлавию явилась Пресвятая Богородица и повелела достать из замурованной ниши Образ, который спасет город от неприятеля.

Разобрав нишу, епископ обрел Нерукотворный Образ: перед ним горела лампада, а на глиняной доске, закрывавшей нишу, было подобное же изображение. В память об этом в Православной Церкви существует два типа икон Нерукотворного Спаса: лик Спасителя на убрусе, или Убрус, и лик без убруса, т.н. Чрепие.

После совершения крестного хода с Нерукотворным Образом по стенам города персидское войско отступило.

В 630 году Едессой овладели арабы, но они не препятствовали поклонению Нерукотворному Образу, слава о котором распространилась по всему Востоку. В VIII веке христиане праздновали Нерукотворный Образ во многих местах.

Начиная с 843 года праздник Нерукотворного Образа совпадал в Едессе с Торжеством Православия.

Перенесение в Константинополь
В 944 году византийские императоры Константин Багрянородный и Роман I купили Нерукотворный Образ у Едессы. 16 августа он был торжественно перенесен в Константинополь и помещен в Фаросском храме Богоматери.

В честь этого события 16 августа был установлен церковный праздник Перенесение из Едессы в Константинополь Нерукотворного Образа (Убруса) Господа Иисуса Христа.

Существует несколько преданий о последующей судьбе Нерукотворного Образа. По одному – его похитили крестоносцы во времена их владычества в Константинополе (1204–1261), но корабль, на который была взята святыня, потонул в Мраморном море. По другим преданиям, Нерукотворный Образ был передан около 1362 года в Геную, где хранится в монастыре в честь апостола Варфоломея.

Упоминание в древних источниках
Древние авторы не упоминают о Нерукотворном Образе вплоть до V века. Это объясняется, по-видимому, тем, что образ оставался замурованным, метонахождение его не было известно и о нем забыли.

Древнейшее известное упоминание об образе находится в памятнике, называемом "Учение Аддаи".

Евагрий Схоластик упоминает его в "Церквной истории" и называет образ "богозданной иконой".

Во времена иконоборчества на Нерукотворный Образ ссылается прп. Иоанн Дамаскин. В 787 году отцы VII Вселенского Собора упоминают его несколько раз.

Мученик Диомид Тарсянин
Мученик Диомид родился в Тарсе Киликийском, по профессии был врачом, а по вере христианином и лечил не только от телесных, но и от душевных болезней. Многих язычников он просветил верой во Христа и крестил. Церковь чтит его как целебника и призывает его имя при совершении таинства Елеосвящения.

Святой Диомид много путешествовал, обращая людей к истинной вере. Когда он пришел в город Никею, император Диоклитиан (284–305) послал воинов взять его. По дороге из Никеи в Никомидию он сошел с телеги, чтобы помолиться, и умер. В доказательство исполненного поручения воины отсекли ему голову, но сами ослепли. Диоклитиан приказал отнести голову обратно к телу. Когда воины исполнили приказ, они прозрели и уверовали во Христа.

Пре­по­доб­ный Хе­ри­мон под­ви­зал­ся в Егип­те, в Скит­ской пу­стыне, в кон­це IV в. или пер­вых го­дах V в. Имя его упо­ми­на­ет­ся в «Лав­са­и­ке» Пал­ла­дия и в ал­фа­вит­ном Па­те­ри­ке. Его пе­ще­ра от­сто­я­ла за 40 по­прищ от церк­ви и за 12 по­прищ от ис­точ­ни­ка во­ды. Скон­чал­ся свя­той за ру­ко­дель­ной ра­бо­той в воз­расте бо­лее 100 лет. Пре­по­доб­но­го Хе­ри­мо­на упо­ми­на­ет так­же пре­по­доб­ный Фе­о­дор Сту­дит († 11 но­яб­ря 826) в Три­о­ди Пост­ной – в служ­бе в суб­бо­ту Сыр­ную, в 6-й пес­ни ка­но­на на утре­ни.

Фе­о­до­ров­ская — Ко­стром­ская ико­на Бо­жи­ей Ма­те­ри на­пи­са­на еван­ге­ли­стом Лу­кой и близ­ка по ико­но­гра­фии к Вла­ди­мир­ской иконе Бо­жи­ей Ма­те­ри.

На­зва­ние свое ико­на по­лу­чи­ла от ве­ли­ко­го кня­зя Яро­сла­ва Все­во­ло­до­ви­ча († 1246), от­ца свя­то­го Алек­сандра Нев­ско­го, но­сив­ше­го в свя­том кре­ще­нии имя Фе­о­дор — в честь свя­то­го Фе­о­до­ра Стра­ти­ла­та. Об­ре­те­на она бы­ла, по пре­да­нию, его стар­шим бра­том, свя­тым Юри­ем Все­во­ло­до­ви­чем († 1238, па­мять 4 фев­ра­ля), в вет­хой де­ре­вян­ной ча­совне близ ста­рин­но­го го­ро­да Го­род­ца — поз­же на том ме­сте был устро­ен Го­ро­дец­кий Фе­о­до­ров­ский мо­на­стырь. Князь Яро­слав-Фе­о­дор, став­ший по­сле ги­бе­ли в бит­ве с та­та­ра­ми на Си­ти свя­то­го Юрия ве­ли­ким кня­зем Вла­ди­мир­ским, в сле­ду­ю­щем, 1239 го­ду тор­же­ствен­но пе­ре­нес его мо­щи из Ро­сто­ва в Успен­ский со­бор Вла­ди­ми­ра, а остав­шей­ся от бра­та ико­ной бла­го­сло­вил сво­е­го сы­на, свя­то­го Алек­сандра Нев­ско­го, всту­пив­ше­го в том же го­ду в брак с по­лоц­кой княж­ной Бря­чи­сла­вой.

Яро­слав-Фе­о­дор оста­вил зна­чи­тель­ную о се­бе па­мять в рус­ской ис­то­рии. С ним, про­дол­жа­те­лем слав­ных тра­ди­ций дя­ди — свя­то­го Ан­дрея Бо­го­люб­ско­го (па­мять 4 июля) и от­ца — Все­во­ло­да Боль­шое Гнез­до, свя­за­ны по­чти все наи­бо­лее зна­чи­тель­ные со­бы­тия в ис­то­рии Ру­си пер­вой по­ло­ви­ны XIII ве­ка. Ему до­ста­лась в на­след­ство Русь, со­жжен­ная и раз­граб­лен­ная в 1237–1238 гг. та­та­ра­ми. Он под­нял ее из пеп­ла, от­стро­ил и укра­сил го­ро­да­ми, свя­ты­ми оби­те­ля­ми и хра­ма­ми. Им бы­ли вос­ста­нов­ле­ны опу­сто­шен­ные вра­гом го­ро­да По­вол­жья: Ка­шин, Уг­лич, Яро­славль, Ко­стро­ма, Го­ро­дец. Цер­ковь Фе­о­до­ра Стра­ти­ла­та в Ко­стро­ме и Фе­о­до­ров­ский мо­на­стырь близ Го­род­ца ос­но­ва­ны им в честь сво­е­го Ан­ге­ла. Все­го во­семь лет сто­ял он у кор­ми­ла ве­ли­ко­го кня­же­ния, но за это вре­мя он су­мел на­пра­вить стра­ну по един­ствен­но вер­но­му в то вре­мя пу­ти — во­ен­но-по­ли­ти­че­ско­го рав­но­ве­сия с Зо­ло­той Ор­дой на во­сто­ке и ак­тив­но­го про­ти­во­сто­я­ния ка­то­ли­че­ской Ев­ро­пе на за­па­де. Бли­жай­шим спо­движ­ни­ком и про­дол­жа­те­лем его го­судар­ствен­но­го де­ла был сын, свя­той Алек­сандр Нев­ский.

Чу­до­твор­ная Фе­о­до­ров­ская ико­на Бо­жи­ей Ма­те­ри — бла­го­сло­ве­ние от­ца — по­сто­ян­но на­хо­ди­лась при свя­том Алек­сан­дре, бы­ла его мо­лен­ным об­ра­зом. По­сле его смер­ти (свя­той князь умер 14 но­яб­ря 1263 го­да в Го­род­це, в ос­но­ван­ном от­цом мо­на­сты­ре) ико­на, в па­мять о нем, бы­ла взя­та его млад­шим бра­том Ва­си­ли­ем.

Ва­си­лий Яро­сла­вич был «ми­зин­ным», то есть млад­шим (вось­мым), сы­ном Яро­сла­ва Все­во­ло­до­ви­ча. В 1246 го­ду по­сле смер­ти от­ца (князь был отрав­лен в сто­ли­це Мон­го­лии — Ка­ра­ко­ру­ме), пя­ти лет от ро­ду, он стал кня­зем ко­стром­ско­го уде­ла — наи­ме­нее зна­чи­тель­но­го во вла­де­ни­ях его от­ца. Но в 1272 го­ду Бог су­дил ему стать ве­ли­ким кня­зем Вла­ди­мир­ским. Че­ты­ре го­да его ве­ли­ко­го кня­же­ния (1272–1276) за­пол­не­ны обыч­ны­ми для то­го вре­ме­ни кня­же­ски­ми меж­до­усоб­ны­ми бра­ня­ми. Несколь­ко лет вел он вой­ну за Нов­го­род с непо­кор­ным пле­мян­ни­ком Ди­мит­ри­ем Алек­сан­дро­ви­чем. По­это­му, став ве­ли­ким кня­зем, Ва­си­лий не по­ехал во Вла­ди­мир, а остал­ся под за­щи­той чу­до­твор­ной ико­ны в Ко­стро­ме, счи­тая это ме­сто бо­лее на­деж­ным на слу­чай но­вых усо­биц.

При­шлось ему за­щи­щать Русь и от внеш­них вра­гов. В 1272 го­ду при оче­ред­ном та­тар­ском на­бе­ге рус­ское вой­ско вы­сту­пи­ло из Ко­стро­мы им на­встре­чу. По при­ме­ру де­да, свя­то­го Ан­дрея Бо­го­люб­ско­го, ко­то­рый брал с со­бой в по­хо­ды чу­до­твор­ную Вла­ди­мир­скую ико­ну Бо­жи­ей Ма­те­ри, князь Ва­си­лий дви­нул­ся в бой с чу­до­твор­ной ико­ной Фе­о­до­ров­ской. Яр­кие лу­чи ис­хо­ди­ли от свя­то­го об­ра­за, по­па­ляя вра­гов; та­та­ры бы­ли раз­гром­ле­ны и из­гна­ны из Рус­ской зем­ли.

Ле­то­пи­си рас­ска­зы­ва­ют, что ве­ли­кий князь Ва­си­лий пи­тал осо­бую лю­бовь к Церк­ви и ду­хо­вен­ству. По­сле му­че­ни­че­ской ги­бе­ли при штур­ме та­та­ра­ми Вла­ди­ми­ра 4 фев­ра­ля 1238 го­да епи­ско­па Вла­ди­мир­ско­го Мит­ро­фа­на дол­гие го­ды Вла­ди­мир­ская епар­хия оста­ва­лась вдов­ству­ю­щей. Это пе­ча­ли­ло ве­ли­ко­го кня­зя Ва­си­лия. В 1274 го­ду при его уча­стии со­сто­ял­ся во Вла­ди­ми­ре боль­шой цер­ков­ный Со­бор. Непо­сред­ствен­ным по­во­дом его яви­лась хи­ро­то­ния во епи­ско­па Вла­ди­мир­ско­го свя­ти­те­ля Се­ра­пи­о­на († 1275, па­мять 12 июля), из Пе­чер­ских игу­ме­нов, мит­ро­по­ли­том Ки­рил­лом III († 1282) и со­бо­ром рус­ских свя­ти­те­лей. Со­дер­жа­ние со­бор­ных де­я­ний бы­ло очень ши­ро­ко — это был пер­вый Со­бор в Рус­ской Церк­ви со вре­ме­ни мон­голь­ско­го на­ше­ствия. Мно­го на­ко­пи­лось про­блем и неуря­диц в цер­ков­ной жиз­ни, Рус­ская Цер­ковь толь­ко-толь­ко оправ­ля­лась от по­стиг­ше­го ее бед­ствия. Но глав­ной за­да­чей бы­ло воз­рож­де­ние рус­ской цер­ков­ной пись­мен­но­сти — вос­ста­нов­ле­ние тра­ди­ций древ­не­рус­ско­го «кня­же­ско­го стро­е­ния». Без книг невоз­мож­но бы­ло бы спа­си­тель­ное де­ла­ние Церк­ви, они нуж­ны бы­ли и для Бо­го­слу­же­ния, и для про­по­вед­ни­че­ства, и для ке­лей­но­го вра­зум­ле­ния ино­ков, и для до­маш­не­го чте­ния ве­ру­ю­щих. Тру­да­ми мит­ро­по­ли­та Ки­рил­ла, рус­ских епи­ско­пов и мо­на­стыр­ских ино­ков-книж­ни­ков эта за­да­ча, важ­ней­шая для по­сле­ду­ю­ще­го хри­сти­ан­ско­го про­све­ще­ния Ру­си, бы­ла успеш­но вы­пол­не­на. Со­бор при­нял но­вую ре­дак­цию Корм­чей кни­ги — ос­нов­но­го ка­но­ни­че­ско­го ко­дек­са пра­во­слав­ной цер­ков­ной жиз­ни.

В 1276 го­ду князь Ва­си­лий за­вер­шил свой жиз­нен­ный путь, важ­ней­шие ве­хи ко­то­ро­го бы­ли осе­не­ны бла­го­сло­ве­ни­ем Фе­о­до­ров­ской ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри. Он умер в Ко­стро­ме и там же об­рел ме­сто по­след­не­го упо­ко­е­ния. Свя­тая ико­на пре­бы­ва­ла с тех пор в Ко­стром­ском со­бо­ре свя­то­го Фе­о­до­ра Стра­ти­ла­та.

Вос­ста­нов­ле­ние па­мя­ти Фе­о­до­ров­ской ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри и ши­ро­кое рас­про­стра­не­ние ее по­чи­та­ния по всей Рос­сии свя­за­но с со­бы­ти­я­ми на­ча­ла XVII ве­ка — пре­кра­ще­ни­ем Смут­но­го вре­ме­ни. В 1613 го­ду чу­до­твор­ной Фе­о­до­ров­ской ико­ной из Ко­стром­ско­го со­бо­ра был бла­го­слов­лен при из­бра­нии на цар­ство Ми­ха­ил Ро­ма­нов. В па­мять об этом ис­то­ри­че­ском со­бы­тии бы­ло уста­нов­ле­но по­все­мест­ное празд­но­ва­ние иконе Фе­о­до­ров­ской Бо­го­ма­те­ри 14 мар­та. По­яви­лись мно­го­чис­лен­ные спис­ки с Ко­стром­ской Фе­о­до­ров­ской ико­ны, один из пер­вых был за­ка­зан и при­не­сен в Моск­ву ма­те­рью ца­ря Ми­ха­и­ла — ино­ки­ней Мар­фой. Со вто­рой по­ло­ви­ны XVII ве­ка по­лу­ча­ют рас­про­стра­не­ние ико­ны Фе­о­до­ров­ской Бо­жи­ей Ма­те­ри с клей­ма­ми, изо­бра­жа­ю­щи­ми со­бы­тия из ис­то­рии чу­до­твор­но­го об­ра­за.

В 1670 го­ду иеро­ди­а­кон Ко­стром­ско­го Ипа­тьев­ско­го мо­на­сты­ря Лон­гин на­пи­сал «Ска­за­ние о яв­ле­нии и чу­де­сах Фе­о­до­ров­ской ико­ны Бо­го­ма­те­ри в Ко­стро­ме». Не все со­дер­жа­щи­е­ся в ней све­де­ния сов­па­да­ют с из­ло­жен­ны­ми вы­ше, у на­род­ной па­мя­ти, своя хро­но­ло­гия, свои за­ко­ны.

Фе­о­до­ров­ская ико­на — двух­сто­рон­няя. На об­рат­ной сто­роне — об­раз свя­той ве­ли­ко­му­че­ни­цы Па­рас­ке­вы, изо­бра­жен­ной в бо­га­том кня­же­ском оде­я­нии. Пред­по­ла­га­ют, что по­яв­ле­ние об­ра­за Па­рас­ке­вы на обо­ро­те ико­ны свя­за­но с су­пру­гой свя­то­го Алек­сандра Нев­ско­го.

Икона «Торжество Пресвятой Богородицы»
11 декабря 1903 года, за два месяца до начала русско-японской войны, в Дальние пещеры Киево-Печерской лавры пришел старик-матрос, участник обороны Севастополя. Он усердно молился о русском флоте в Порт-Артуре. Однажды во сне ему явилась Пресвятая Богородица, держащая в руках плат, на котором был изображен лик Спасителя. Обе стопы Ее попирали обнаженные и отточенные обоюдоострые мечи. С правой стороны над пречистым ликом Богородицы находился Архистратиг Михаил, с левой – Архангел Гавриил. Над Нею Ангелы держали в облаках царскую корону, увенчанную перекрещивающимися радугами с крестом наверху. Еще выше Бесплотные Силы поддерживали облака, на которых восседал Господь Саваоф.

Пресвятая Богородица поведала старому моряку, что вскоре начнется война, в которой Россию ждут тяжелые потери и испытания. Владычица Небесная приказала изготовить образ, точно отображающий видение, и отправить икону в Порт-Артурскую церковь, обещая помощь, покровительство и победу русскому воинству. Старик-матрос поведал о видении богомольцам лавры, и вскоре была собрана необходимая для изготовления иконы сумма. На образе эмалированной вязью было написано: «В благословение и знамение торжества христолюбивому воинству Дальней России от святых обителей Киевских и 10 000 богомольцев и друзей».

В начале августа икона «Торжество Пресвятой Богородицы» была доставлена во Владивосток и временно помещена в местный кафедральный собор. Порт-Артур в то время был осажден неприятелем, и вокруг него велись активные боевые действия.

С иконы было сделано несколько копий, которые пытались переправить в Порт-Артур, но безуспешно.

21 ноября (4 декабря) 1904 года, в день праздника Введения во храм Пресвятой Богородицы, после Литургии и молебна перед иконой «Торжество Пресвятой Богородицы», подлинный образ был заключен в специально приготовленный для нее футляр и отправлен из Владивостока. Препроводить святую икону в Порт-Артур взялся отставной ротмистр лейб-гвардии уланского полка Н.Н. Федоров, духовный сын отца Иоанна Кронштадтского. Однако 11 января 1905 года Федоров сообщил, что икона в город доставлена не была ввиду того, что Порт-Артур к тому времени уже был сдан врагу. Получив разрешение из Петербурга, Федоров отправил образ в действующую армию, где она и пребывала в походной церкви Главнокомандующего.

О дальнейших событиях, связанных с иконой, ничего не было известно до тех пор, пока Господу не угодно было явить новое чудо. 17 февраля 1998 года в Иерусалиме, в одном из антикварных магазинов Порт-Артурскую икону увидели паломники из Владивостока! Икона была выкуплена на деньги, занятые в русском Горненском женском монастыре. Вывезти святыню из Израиля помогли российские власти и Синодальный Отдел Внешних Церковных Связей Московского Патриархата.

6 мая 1998 года Порт-Артурская икона Божией Матери возвратилась во Владивосток. Встреченная крестным ходом и перезвоном колоколов, взорам ликующих православных «…предстала Божия Матерь, стоящая Своими стопами на берегу залива на двух поверженных и обломанных мечах» – какой явилась некогда старику-севастопольцу.

Мчч. 33 Палестинские
Православные верующие искренне чествуют подвиг 33-х палестинских мучеников. К сожалению, до наших дней не дошла информация о жизни подвижников, их именах и так далее. Однако это не умаляет подвига мучеников, отдавших за жизнь за Христа и истинную веру.

Икона сщмч. Александра Соколова пресвитера
Свя­щен­но­му­че­ник Алек­сандр ро­дил­ся в 1893 го­ду в се­ле Озе­ро­во Тих­вин­ско­го уез­да Нов­го­род­ской гу­бер­нии в се­мье свя­щен­ни­ка Ни­ко­лая Со­ко­ло­ва. В 1915 го­ду он окон­чил Нов­го­род­скую Ду­хов­ную се­ми­на­рию и по­сту­пил пса­лом­щи­ком в храм се­ла Ер­шо­ва Че­ре­по­вец­ко­го уез­да Нов­го­род­ской гу­бер­нии. В 1916 го­ду он был ру­ко­по­ло­жен в сан диа­ко­на ко хра­му се­ла Мо­роц­ко­го, а через год — в сан свя­щен­ни­ка ко хра­му се­ла Озе­ро­ва, где про­шло его дет­ство, где он вос­при­нял пер­вые на­вы­ки цер­ков­ной жиз­ни и бла­го­че­стия. В 1924 го­ду о. Алек­сандр был пе­ре­ве­ден в храм се­ла Ер­шо­ва, где ко­гда-то слу­жил пса­лом­щи­ком.
Сра­зу же по уста­нов­ле­нии со­вет­ской вла­сти на­ча­лись го­не­ния на Рус­скую Пра­во­слав­ную Цер­ковь. Од­на из форм, в ко­то­рую вы­ли­ва­лись го­не­ния, вы­ра­жа­лась в тре­бо­ва­нии упла­ты непо­мер­ных на­ло­гов и штра­фов, ко­то­рые в слу­чае с о. Алек­сан­дром бы­ли на­столь­ко зна­чи­тель­ны, что, не имея средств за­пла­тить их, свя­щен­ник вы­нуж­ден был в 1924 го­ду пе­ре­ехать с же­ной Ели­за­ве­той Алек­сан­дров­ной и тре­мя ма­лень­ки­ми детьми в дру­гое ме­сто, в Твер­скую об­ласть, где он сна­ча­ла слу­жил в хра­мах Крас­но-Холмско­го рай­о­на, а за­тем в се­ле По­ре­чье Мо­ло­ков­ско­го рай­о­на.
Отец Алек­сандр все си­лы и вре­мя от­да­вал сво­ей пастве. Мест­ные вла­сти за­пре­ща­ли слу­жить мо­леб­ны на по­лях и в до­мах при­хо­жан, од­на­ко он, как это бы­ло при­ня­то до ре­во­лю­ции, ре­гу­ляр­но об­хо­дил все де­рев­ни при­хо­да. Ви­дя его рев­ност­ное слу­же­ние, паства от­вет­но лю­би­ла его. Несмот­ря на го­не­ния и раз­ру­ше­ние хра­мов, на то, что вла­сти по­сто­ян­но оби­ра­ли при­ход и свя­щен­ни­ка, цер­ковь в се­ле По­ре­чье ре­мон­ти­ро­ва­лась вся­кий раз, ко­гда в том бы­ва­ла нуж­да. Но вся­кий раз вла­сти неза­мед­ли­тель­но пре­сле­до­ва­ли за это и свя­щен­ни­ка, и при­хо­жан.
В 1935 го­ду при­хо­жане по­кра­си­ли и по­бе­ли­ли храм, а остав­шу­ю­ся от ре­мон­та крас­ку про­да­ли шко­ле. Сра­зу по­сле это­го свя­щен­ник и ста­ро­ста бы­ли аре­сто­ва­ны; свя­щен­ник был об­ви­нен в спе­ку­ля­ции и при­го­во­рен к пя­ти го­дам ис­пра­ви­тель­но-тру­до­вых ла­ге­рей.
В те го­ды ино­гда еще бы­ло воз­мож­но, ес­ли свя­щен­ник не был об­ви­нен в по­ли­ти­че­ском пре­ступ­ле­нии, до­ка­зать свою неви­нов­ность. Об­ласт­ной суд, ку­да де­ло по­па­ло из рай­он­но­го су­да, пол­но­стью оправ­дал свя­щен­ни­ка, и о. Алек­сандр был осво­бож­дён. В то вре­мя, ко­гда все, что име­ло ка­кое-ли­бо от­но­ше­ние к Церк­ви, без­жа­лост­но раз­ру­ша­лось, при­хо­жане о. Алек­сандра вы­стро­и­ли во­круг ча­сов­ни но­вую кир­пич­ную огра­ду.
В кон­це ап­ре­ля 1937 го­да пред­се­да­тель сель­со­ве­та вы­звал в кон­то­ру о. Алек­сандра и по­тре­бо­вал, чтобы он упла­тил по­до­ход­ный на­лог впе­ред за сле­ду­ю­щий квар­тал, а так­же арен­ду за зем­лю, на ко­то­рой сто­я­ли храм и цер­ков­ные по­строй­ки.
— Не трать­те зря свои си­лы, — от­ве­тил о. Алек­сандр, — пла­тить я не бу­ду, так как не по­до­шел срок пла­те­жей.
И ска­зав это, свя­щен­ник сра­зу же из сель­со­ве­та ушел, не же­лая под­дер­жи­вать пу­стой и небез­опас­ный раз­го­вор.
Ле­том 1937 го­да со­труд­ни­ки НКВД бы­ли опо­ве­ще­ны о гря­ду­щих аре­стах все­го ду­хо­вен­ства и ста­ли со­би­рать о них дан­ные. Ча­ще все­го вы­зы­ва­лись лю­ди, го­то­вые го­во­рить и под­твер­ждать что угод­но. Один из та­ких рас­ска­зал со­труд­ни­ку НКВД об о. Алек­сан­дре, буд­то тот со­мне­вал­ся в под­лин­но­сти по­ка­за­ний под­су­ди­мых на от­кры­тых су­деб­ных про­цес­сах, где об­ви­ня­е­мые че­рес­чур охот­но и глад­ко очер­ня­ли се­бя и дру­гих, а так­же, что свя­щен­ник, от­ме­тив, что в рай­он­ных ма­га­зи­нах не бы­ло хле­ба, пред­по­ло­жил, что хле­ба нет по­то­му, что мест­ные вла­сти да­ли за­вы­шен­ные циф­ры об уро­жай­но­сти, а цен­траль­ные вла­сти, взяв в со­от­вет­ствии со сво­и­ми нуж­да­ми хлеб, по­ста­но­ви­ли, что остав­лен­но­го (в со­от­вет­ствии с циф­ра­ми) бу­дет до­ста­точ­но, и от­ка­за­ли рай­о­ну в снаб­же­нии му­кой и зер­ном.
Об­ви­нить свя­щен­ни­ка бы­ло не в чем, и осве­до­ми­тель ре­шил при­ве­сти некий анек­дот, буд­то бы рас­ска­зан­ный свя­щен­ни­ком: «Из од­ной за­хо­луст­ной ка­рель­ской мест­но­сти кре­стьяне на­пра­ви­ли сво­е­го од­но­сель­ча­ни­на к пред­се­да­те­лю ВЦИК то­ва­ри­щу Ка­ли­ни­ну узнать, по­че­му сей­час бе­рут во всем уско­рен­ные тем­пы. В то вре­мя, ко­гда этот му­жи­чок при­шел во ВЦИК со сво­им недо­умен­ным во­про­сом, Ка­ли­нин был силь­но за­нят, он под­вел му­жи­ка к од­но­му ок­ну и, ука­зав на про­хо­дя­щий по ули­це трам­вай, ска­зал: «Ви­дел, а через пять лет их бу­дут сот­ни!» За­тем под­вел му­жи­ка к дру­го­му ок­ну, где был ви­ден про­хо­див­ший ав­то­мо­биль, и ска­зал: «Ви­дишь, а через пять лет их бу­дут ты­ся­чи!» Му­жик уехал в де­рев­ню, и ко­гда его ста­ли спра­ши­вать о ре­зуль­та­тах по­езд­ки, то он при­ме­нил точ­но та­кой же спо­соб объ­яс­не­ния. Сна­ча­ла по­смот­рел в ок­но, где уви­дел, что по ули­це несут по­кой­ни­ка, и ска­зал: «Ви­ди­те, а через пять лет их бу­дут нести сот­ни!» За­тем, по­дой­дя ко вто­ро­му ок­ну, уви­дел — идет ни­щий, и так же, об­ра­ща­ясь к при­сут­ству­ю­щим, ска­зал: „Ви­ди­те, а через пять лет их бу­дут ты­ся­чи!“».
На­сту­пил июль 1937 го­да. Про­шел Пет­ров­ский пост, празд­ник апо­сто­лов Пет­ра и Пав­ла, па­мять яв­ле­ния ико­ны Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы в Ка­за­ни, ко­гда ста­ли до­хо­дить све­де­ния об аре­стах свя­щен­но­слу­жи­те­лей. От­цу Алек­сан­дру ста­но­ви­лось яс­но, что его аре­сту­ют, по­сле че­го храм под­верг­нет­ся ко­щун­ствен­но­му раз­граб­ле­нию. И он сло­жил за­пас­ной ев­ха­ри­сти­че­ский на­бор в ка­ми­лав­ку и спря­тал на чер­да­ке хра­ма. Ту­да же по­ло­жил на­пре­столь­ный крест, да­ро­хра­ни­тель­ни­цу и лжи­цу.
27 июля 1937 го­да со­труд­ни­ки НКВД аре­сто­ва­ли свя­щен­ни­ка и за­клю­чи­ли в Крас­но­холм­скую тюрь­му. До­про­си­ли через три дня. Сле­до­ва­тель спро­сил, чем за­ни­мал­ся свя­щен­ник до и по­сле ре­во­лю­ции. Отец Алек­сандр от­ве­тил, что до ре­во­лю­ции он за­ни­мал­ся ис­клю­чи­тель­но пас­тыр­ской де­я­тель­но­стью, а по­сле ре­во­лю­ции при­шлось об­за­ве­стись неболь­шим хо­зяй­ством. Вре­ме­на на­ста­ли го­лод­ные, и под­соб­ное хо­зяй­ство ста­ло под­спо­рьем, тем бо­лее что на ру­ках бы­ла се­мья, два сы­на и дочь, все ро­ди­лись по­сле ре­во­лю­ции, дочь в 1924 го­ду. Хо­зяй­ство бы­ло неболь­шое: дом, ам­бар, са­рай, гум­но, ба­ня, од­на ло­шадь, две ко­ро­вы, пять де­ся­тин зем­ли. В 1929 го­ду свя­щен­ни­ку бы­ло да­но непо­силь­ное за­да­ние на сда­чу сель­ско­хо­зяй­ствен­ных про­дук­тов, и за невы­пол­не­ние его хо­зяй­ство бы­ло опи­са­но и рек­ви­зи­ро­ва­но.
Сель­со­вет по обык­но­ве­нию вы­дал НКВД справ­ку, где бы­ло ска­за­но о необ­хо­ди­мо­сти аре­ста свя­щен­ни­ка, так как он «при­вле­кал на свою сто­ро­ну от­ста­лое на­се­ле­ние» и без ре­ги­стра­ции в загсе от­пе­вал по­кой­ни­ков. «Счи­та­ем его со­ци­аль­но опас­ным че­ло­ве­ком для мест­но­го на­се­ле­ния, ко­то­рый за­слу­жи­ва­ет вы­сыл­ки из мест­ных пре­де­лов»,— пи­сал пред­се­да­тель сель­со­ве­та.
10 ав­гу­ста сле­до­ва­тель вновь до­про­сил свя­щен­ни­ка.
— Ко­гда и ка­кие взгля­ды вы вы­ска­зы­ва­ли в свя­зи с про­цес­сом над троц­ки­ста­ми во гла­ве с Пя­та­ко­вым?
— Я этим про­цес­сом ин­те­ре­со­вал­ся и о нем чи­тал, — от­ве­тил свя­щен­ник. — Из про­чи­тан­но­го у ме­ня скла­ды­ва­лось ка­кое-то неве­рие в его дей­стви­тель­ность, ме­ня удив­ля­ло то об­сто­я­тель­ство, что все под­су­ди­мые как-то да­же хва­ста­ли сво­и­ми контр­ре­во­лю­ци­он­ны­ми дей­стви­я­ми, и все это я счи­тал неесте­ствен­ным... Дан­ны­ми взгля­да­ми, на­сколь­ко мне пом­нит­ся, я ни с кем не де­лил­ся, за ис­клю­че­ни­ем, воз­мож­но, сво­ей се­мьи.
— Ко­гда и ка­кие взгля­ды вы вы­ска­зы­ва­ли в свя­зи с за­труд­не­ни­я­ми с хле­бом?
— Со­здав­ши­е­ся за­труд­не­ния в на­шем рай­оне с хле­бом, так как мне хле­ба в ко­опе­ра­ции не от­пус­ка­ли, я лич­но рас­це­ни­вал как на­ли­чие вре­ди­тель­ства у со­вет­ской вла­сти и со­зда­ва­ние это­го умыш­лен­но ру­ко­во­ди­те­ля­ми. С дру­гой сто­ро­ны, у ме­ня скла­ды­ва­лось мне­ние, что кре­стьяне пло­хо от­но­сят­ся к об­ра­бот­ке зем­ли, а по­это­му и со­зда­лись за­труд­не­ния. Сво­и­ми взгля­да­ми я ни с кем не де­лил­ся.
— Рас­ска­жи­те, ко­гда и ко­му вы рас­ска­зы­ва­ли, как кре­стья­нин по­се­тил пред­се­да­те­ля ВЦИК то­ва­ри­ща Ка­ли­ни­на, и в чем за­клю­чал­ся их раз­го­вор о тем­пах.
— Го­ду в 1935-м, а мо­жет быть, в 1934-м, точ­но я не пом­ню, я шел по се­лу По­ре­чье и встре­тив­ший­ся мне око­ло ка­зен­ки вы­пив­ший муж­чи­на стал рас­ска­зы­вать что-то о тем­пах, но я его слу­шать не стал и ушел, я лич­но о раз­го­во­рах то­ва­ри­ща Ка­ли­ни­на с кре­стья­ни­ном ни­ко­му ни­че­го не рас­ска­зы­вал.
— В чем за­клю­ча­лась ва­ша ини­ци­а­ти­ва в по­строй­ке огра­ды во­круг ча­сов­ни в де­ревне Сте­пань­ко­во?
— В де­ревне Сте­пань­ко­во я бы­вал очень ча­сто, по­то­му что в дан­ной де­ревне про­жи­ва­ет цер­ков­ная ста­ро­ста, к ко­то­рой мне по цер­ков­ным на­доб­но­стям при­хо­ди­лось ча­сто хо­дить, но ини­ци­а­ти­вы в по­строй­ке огра­ды у ча­сов­ни я не про­яв­лял, по чьей ини­ци­а­ти­ве со­сто­я­лась по­строй­ка огра­ды, мне неиз­вест­но.
На этом до­прос был окон­чен. 25 ав­гу­ста Трой­ка НКВД при­го­во­ри­ла о. Алек­сандра к рас­стре­лу. Свя­щен­ник Алек­сандр Со­ко­лов был рас­стре­лян 29 ав­гу­ста 1937 го­да.
При­чис­лен к ли­ку свя­тых Но­во­му­че­ни­ков и Ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских на Юби­лей­ном Ар­хи­ерей­ском Со­бо­ре Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви в ав­гу­сте 2000 го­да для об­ще­цер­ков­но­го по­чи­та­ния.
 
Комментарии
Всего комментариев: 1
2021/08/29, 10:40:01
Слава Тебе Боже, Слава Тебе.
андрей
Добавить комментарий:
Имя:
* Сообщение [ T ]:
 
   * Перепишите цифры с картинки
 
Подписка на новости и обновления
* Ваше имя:
* Ваш email:
Православный календарь
© Vinchi Group
1998-2024


Оформление и
программирование
Ильи
Бог Есть Любовь и только Любовь

Страница сформирована за 0.020312070846558 сек.